Неделя в кино: фильм про Газу, за который пришлось извиняться ВВС

Самым обсуждаемым событием уходящей недели в кино, конечно, стало вручение премии "Оскар". И хотя призы раздали в понедельник, споры вокруг пяти статуэток фильму Шона Бейкера "Анора" (в русскоязычном сегменте) и награды фильму "Нет другой земли" (в Израиле) не утихают. Однако были на этой неделе и другие поводы поговорить о кино. А заодно и о журналистской этике.

Фильм производства BBC "Газа: как выживать в зоне боевых действий" должен был стать еще одним свидетельством военных преступлений Израиля, а обернулся грандиозным скандалом. После того, как картина появилась на стриминговой платформе ВВС iPlayer, выяснилось, что главный рассказчик в фильме – 13-летний Абдулла Аль-Язури – является сыном замминстра сельского хозяйства ХАМАСа.

Еще до того, как разгорелся скандал, корпорация получила 500 жалоб от зрителей, которые посчитали, что авторы фильма выражают антиизраильскую позицию. Еще 1800 обращений появились после новостей о происхождении Абдуллы с требованием удалить картину. ВВС убрали ленту со своей стриминговой платформы, а генеральный директор ВВС Тим Дэйви был вызван "на ковер" в Комитет по культуре, медиа и спорту, где признал, что при создании фильма была совершена ошибка, но сослался на неосведомленность британских продюсеров – фильм снимала компания-подрядчик Hoyo Films. И действительно – в последнем титре картины говорится, что ленту снимали два оператора в Газе "под руководством продюсеров в Лондоне".

В свое оправдание пресс-служба ВВС заявила, что несколько раз интересовалась у производителей фильма происхождением Абдуллы (интересно, почему), но там их заверили, что он никак не связан с ХАМАСом. "После выхода в эфир они признали, что знали о том, что отец мальчика – заместитель министра сельского хозяйства в правительстве ХАМАС. Они также признают, что до сих пор не сообщали ВВС об этом факте", – говорится в сообщении пресс-службы ВВС.

Скандал разгорается. В британском обществе наконец-то задались вопросом, насколько объективно общественная телерадиовещательная корпорация освещает события на Ближнем Востоке (это уже не первый раз, когда ВВС ловят за руку в этом вопросе), а фильм, между тем, появился в открытом доступе. И стало понятно, что Абдулла – не единственная его в нем проблема.

"Газа: как выживать в зоне боевых действий" построен очень незамысловато и фокусируется на привычном для подобной продукции триггере – детях, страдающих от войны. Рассказчик Абдулла ходит и ездит по превращенным в руины улицам Газы и на прекрасном английском языке приглашает западного зрителя узнать, как это – выживать во время войны.

Абдулла в этом фильме вообще появляется лишь эпизодически, сначала проводя краткую экскурсию по Газе, а потом превращаясь в голос за кадром, озвучивающий статистику погибших и заранее заготовленные комментарии происходящего. К примеру, когда кто-то из действующих лиц упоминает об освобождении четырех израильских заложников в июне 2024 года, голос Абдуллы за кадром озвучивает появившийся тогда пресс-релиз министерства здравоохранения ХАМАСа о том, что в ходе операции израильской армии по освобождению заложников погибло 274 палестинца.

Или в кадре появляется неглубокая воронка – ночью бомба попала в лагерь беженцев. "Израильская армия утверждает, что атаковала террористическую ячейку", – говорит Абдулла. "Зачем ради двоих убивать 11 человек", – возмущается какой-то мальчик, стоя на краю воронки.

Но главный герой фильма вовсе на Абдулла, ему отведена роль исключительно закадровая. Видимо, потому, что о его реальности в условиях войны говорить было бы неловко. Десятилетняя Ренад – фуд-блогер, она мечтает быть знаменитой и рассказывает, что не боится взрывов. "Ей повезло, – говорит за кадром голос Абдуллы. – Ее семья еще живет в своем доме".

Ренад ходит по рынку со старшей сестрой, выбирает продукты для нового видеорецепта. Дефицита продуктов ни на рынке, ни в магазинах нет. Съемки проходят на крыше дома Ренад. В отдалении раздается взрыв. "Мы привыкли. Я даже по ночам уже не пугаюсь", – с улыбкой говорит девочка. Через несколько месяцев, 1 октября 2024 года, Ренад с восторгом наблюдает за летящими в небе Газы ракетами и восхищенно ахает – это не фейерверки, это массированная атака Ирана на территорию Израиля.

На фоне слышны звуки массовых гуляний – восторженные крики на улицах. "Люди говорят, это как будто снова 7 октября (2023 года – прим.ред.): небо все красное, и все празднуют, – говорит еще одна героиня фильма, 24-летняя Рана. Она родила дочь в эвакуационной палатке. "В таких условиях очень трудно рожать и растить детей", – комментирует голос Абдуллы.

Муж Раны до войны сидел в тюрьме "за наркотики", но после 7 октября ХАМАС выпустил заключенных из тюрем. Вернувшийся супруг избил Рану прямо на улице за то, что посмела выйти из дома без его разрешения. "Я, может быть, и не вышла бы замуж за него никогда, – говорит Рана. – Мне вообще муж не нужен. Я хочу жить одна со своими детьми".

В палаточном лагере, где живет Рана со своей семьей, ночью она видела людей в масках. "Аль-Кассам", – говорит она. "До войны в Газе руководил ХАМАС, – поясняет Абдулла. – Его армия называется "Бригады Аль-Кассам". Израиль считает их террористами". Рана смотрит видео ликвидации Яхьи Синуара и с гордостью говорит: "Люди здесь думали, что он бросил нас, что он шикует, пока мы прячемся. А он не прятался, он боролся до последнего". "Я очень радовалась 7 октября, потому что впервые мы вторглись в Израиль, а не наоборот, – признается она. – Правда, если бы мы знали, чем это обернется для нас, мы бы не радовались".

Еще один герой фильма – Захария. Ему примерно лет десять, и он работает волонтером в больнице "Аль-Акса". В кадре это выглядит так: мальчишка бегает от одной машины "Скорой помощи" к другой, помогает открывать двери, разгоняет толпу, поддерживает носилки. Вокруг взрывы, кровь, суета. Спит и ест он там же в больнице. На вопрос, почему, отвечает, что семья в Хан-Юнесе, у них нет еды и воды. Его отец – бывший директор школы. "С тех пор, как началась война, у него нет работы, я единственный, кто приносит деньги", – говорит Захария. Правда, непонятно, откуда он их берет, если в больнице он волонтерит.

К ХАМАСу (как и к Израилю) мальчик относится плохо – говорит, что из-за них началась война, и мечтает о прекращении огня. "Я видел своими глазами 5 тысяч мертвых, – рассказывает он. – Среди них много детей". Его слова подтверждают и санитары, работающие в больнице. "Дети так чисты и невинны, – говорит один из них, заявляя, что 90% раненых, которых он принимал, дети. – Видеть их ранеными – самое ужасное в жизни". Для наглядности в фильм включена сцена операции 10-летнего мальчика, которому приходится ампутировать руку. Потрясая этой рукой перед камерой, хирург восклицает: "Смотрите, что израильтяне сделали с детьми в Газе", несколько выпадая из роли хирурга.

Захария, который признавался, что всегда плохо вел себя в школе и плохо учился, говорит, что мечтает вернуться в школу после войны. Его друг, врач "Скорой помощи" Саид говорит, что мальчик очень повзрослел за этот год. Саид регулярно отказывает Захарии, когда тот просит взять его с собой на выезды. Во время одного из выездов – за пределы безопасной зоны – машины "Скорой помощи" подвергаются обстрелу израильских вертолетов. Саид много раз повторяет, что израильтяне атаковали парамедиков намеренно, позже сообщая, что такие атаки усилились. "Израильская армия не признала атаку боевых вертолетов на машины "Скорой помощи", – читает закадровый текст Абдулла.

"Газа: как выживать в зоне боевых действий" заканчивается объявлением перемирия. Единственный раз, когда в кадре появляются боевики ХАМАСа и вообще оружие, – видео обмена первых израильских заложниц (тридцать секунд, общий план сверху). О них в фильме тоже вспомнят всего один раз. Голос за кадром (как и в других случаях, когда нужно подтолкнуть героев фильма к какой-то теме, это голос не Абдуллы, а взрослого мужчины) задает Ране вопрос: "А как же израильские заложники?" И она послушно отвечает: "Гражданские не должны погибать и страдать ни с какой стороны".

"С начала войны в Газе погибло 57136 человек, – гласит финальный титр фильма. – 17841 из них – дети". Сколько среди погибших боевиков ХАМАСа, не сообщается. ВВС аккуратно отмечает, что данные получены от минздрава ХАМАСа, "потому что доступ иностранных журналистов в Газу ограничивает Израиль".

Когда-то давно корпорация ВВС опубликовала этический кодекс, на который ориентировались и другие мировые СМИ. Один из принципов этого кодекса (как и любого другого журналистского свода этических принципов) является объективность. Но если журналисты и продюсеры корпорации сами не побывали на месте съемок, доверив их "двум операторам в Газе", если они не проверили, кто является главным рассказчиком фильма, если они не поставили под сомнение ни один озвучиваемый Абдуллой нарратив, слово в слово повторяющий пресс-релизы ХАМАСа, то под сомнением оказывается весь фильм, все свидетельства, все переживаемые его героями события. От начала до конца. И даже порой возникающая в картине критика ХАМАСа звучит как мастерски придуманная ловушка для западного зрителя, который в последние недели, увидев состояние отпущенных палестинцами израильских заложников и гробы с детьми, кажется, начал что-то подозревать. А пока 500 представителей британского медиасообщества подписали открытое письмо к ВВС с призывом вернуть фильм в эфир.

Обзор подготовила Алина Ребель