Итоги 2025 года в кино: лучшие фильмы, триумф женщин-режиссеров и чего не хватило "Битве за битвой"

Главным событием года в израильской культуре стала деятельность министра культуры и спорта Мики Зоара, который отличился беспрецедентным наступлением на израильский кинематограф. Тут важно понимать – Зоар честно признается, что в кино он не ходит и фильмов не видел. Не до того, мол, ему в такие сложные для родины времена. Это, впрочем, никак ему не мешает угрожать – сначала премии Израильской академии кино и телевидения "Офир" за то, что наградила фильм "Море" о палестинском мальчике, потом всему израильскому кинематографу, обвинив и тех, и других в дискредитации израильской армии. Знакомая формулировка. То, что под ударом чиновника, который возглавляет культуру и спорт и, соответственно, распределение финансирования на них, оказался в первую очередь именно кинематограф, неудивительно. Кино – самая публичная форма искусства, а значит, и самая заметная даже для тех, кто никаких фильмов не видел никогда. Оно может быть и главным инструментом пропаганды (как было в нацистской Германии и есть в путинской России), и главным инструментом противодействия государственной политике. Израильский кинематограф пока находится на второй стороне маятника, а Мики Зоар за это хочет его наказать, угрожая лишить финанисрования. Увы, самые пугающие киносюжеты так стремительно находят воплощение в нашей реальности, что хочется выключить телевизор.С другой стороны, нельзя не отметить, что и кинематографисты на фоне всех политических катаклизмов как-то уж очень неловко перековали орала на мечи и вступили в политические противостояния. При всей важности темы, выбрав совершенно невнятный фильм "Море" лучшей картиной года и таким образом отправив его представлять Израиль на "Оскар", наша киноакадемия приняла очевидно политическое решение.

Фильм о палестинском мальчике, снятый на арабском языке режиссером-документалистом Шаем Кармели-Полаком, не то чтобы не получился совсем, но и получившимся его не назовешь. Это очень предсказуемое, линейное и неизобретательное с художественной точки зрения киноповествование. В свою очередь Американская киноакадемия в своем выборе картин в категории "Лучший фильм на иностранном языке" руководствуется явно не художественными критериями. В списке номинантов этого года сразу три картины, представляющие палестинский взгляд на противостояние с Израилем. Причем саму Палестину представляет лента Аннемари Джасир "Палестина 36" – выдающийся образец художественной нелепицы, снятой исключительно с пропагандистскими целями. Фильм этот рассказывает об арабском восстании в Палестине против британцев, которые "отдавали земли евреям". Главным героем (наверное, потому что фильм настолько бессвязен и бессодержателен, что в нем даже протагониста найти сложно) можно назвать молодого Юсуфа, который живет между своей деревней и Иерусалимом, где работает в доме главного редактора местной газеты. Дальше, конечно, обстоятельства принуждают его встать на сторону сопротивления, в результате чего он героически погибнет, конечно. Фильм этот поддерживают голливудские звезды, в нем снялись Джереми Айронс и Лиам Каннингэм, он попал в шорт-лист "Оскара" как представитель Палестины, но смотреть его просто мучительно. И не только из-за очевидных исторических передергиваний и политической ангажированности, но и потому, что в нем плохо все – от сценария до игры актеров и монтажа с пафосными заголовками подглав, которые как бы подсказывают зрителю, что хотел сказать автор. Герои картины разговаривают газетными заголовками, актеры с такой натугой произносят текст, как будто силятся вспомнить, что ели на завтрак и от чего так пучит живот, тяга постановщицы к декларациям отняла у нее все силы настолько, что она даже не озаботилась прописать более или мнее внятные арки героев, и они в кадре выглядят абсолютно лишними, можно было просто пустить весь этот антиколониальный пафос бегущей строкой на два часа – был бы оригинальный художественный прием, кстати. Когда в постперестроечной России появились кабельные каналы, вместе с лучшими образцами голивудского кино нам показывали фильмы, которые американские студии продавали в нагрузку к блокбастерам. Часто это были малобюджетные исторические костюмные драмы с неряшливо написанными сценариями и второстепенными актерами. "Палестина 36" как будто снята в те далекие 80-е и дожидалась своего часа 40 с лишним лет, чтобы всплыть в подходящий исторический момент. И хотя для Израиля выбор "Палестины 36" в шорт-лист "Оскара" безусловно, огорчителен, для самого "Оскара" этот выбор огорчителен вдвойне, поскольку доказывает, что премия окончательно утратила художественную ценность и превратилась в зеркало политических разборок.

Впрочем, 2025 год, пожалуй, можно назвать годом политического противостояния в кинематографе, потому что практически каждый фестиваль сопровождался каким-нибудь скандалом вокруг Израиля и Палестины, а дух президента США Дональда Трампа присутствовал на всех церемониях открытия и закрытия и в огромном количестве представленных картин. К счастью, фестивальные жюри изо всех сил пытались обогнуть повестку. Видимо, поэтому две главные награды этого года – "Золотая пальмовая ветвь" Канн и "Золотой лев" Венецианского кинофестиваля – достались безусловно достойнейшим из достойных явно по совокупности заслуг: Джафару Панахи за не самый лучший его фильм "Простая случайность" и Джиму Джармушу за картину "Отец, мать, сестра, брат". А на Берлинале получила "Золотого медведя" норвежская драма "Мечты" Дага Йохана Хёугеруда – невнятная и слащавая лента, в которой нет ни выдающихся ролей, ни сценария, ни ценности, хотя бы сентиментальной. При этом на Каннском кинофестивале в конкурс вообще не пустили два абсолютно бескомпромиссных фильма – "Исчезновение Йозефа Менгеле" Кирилла Серебренникова и "Да" Надава Лапида – и наградили Гран-при беззубую мелодраму Йоакима Триера "Сентиментальная ценность". А в Венеции вынужденно и с большим скандалом вручили второй по значимости приз картине "Голос Хинд Раджаб" Каутер Бен Хании, в победе которой никто не сомневался еще до того, как фестиваль начался.

При этом – награды в конце концов совершенно не главное, и фильмы остаются в памяти зрителей вовсе не потому, что получили статуэтки – год 2025-й все равно можно считать одним из самых интересных с точки зрения кино. Во-первых, на 2025-й пришлось две премьеры, которых поклонники ждали десятилетиями: вышла третья часть франшизы Джеймса Кэмерона "Аватар" и заключительный сезон культового сериала "Очень странные дела" братьев Даффер. "Аватар" – грандиозный киноаттракцион от режиссера, который из раза в раз доказывает свой статус настоящего киноволшебника. Кэмерон всегда снимает дорого. И зарабатывает много. Кассовые показатели "Аватара 3" пока, правда, проходят по нижней планке ожиданий: за первый уикэнд фильм собрал всего 88 млн.долларов при ожидаемых 90. Но почему-то мне кажется, что в конечном итоге третий "Аватар" не побьет рекорд предыдущих частей, которые собирали по 2 млрд долларов, но и не провалится в прокате, несмотря на все претензии к сюжетной вторичности третьей части картины. В конце концов "Аватар" – это не просто кино, это захватывающий дух аттракцион и демонстрация возможностей технологии IMAX, а технологиями человечество сегодня одержимо. "Очень странные дела" в свою очередь не могут похвастаться дорогими спецэффектами, хоть это и мистика, в которой в мир обычного американского городка врывается страшная изнанка, наполненная монстрами разной степени омерзительности. При довольно примитивно, почти кустарно сделанных спецэффектах сериал еще после выхода первого сезона в 2016 году обзавелся армией поклонников по всему миру, которая лишь увеличивается за счет подрастающих поколений. Еще до выхода финальных серий последнего сезона шоу побило рекорд просмотров стриминговой платформы Netflix и, кажется, станет самым популярным сериалом за всю историю кино. Объяснений этому множество – от остроумно написанного сценария (в отличие от большинства картин, которые выходят на экраны, "Очень странные дела" при всем их напряженном драматизме, искрятся юмором и трогательно и деликатно говорят о самом главном – любви, дружбе, доверии) до проработанных арок персонажей. Проект братьев Даффер не просто мистика, в которой герои из сезона в сезон противостоят изнанке этого мира, это роман воспитания, причем взрослеют здесь и дети, и взрослые. И подростковая драма, конечно. И, наконец, драма всего нашего окончательно свихнувшегося мира, в котором безответственные, алчные, жестокие взрослые доводят человечество до грани крушения, от которого спасти нас могут только дети. Премьера пятого – заключительного – сезона неслучайно пришлась на 2025 год. Бесформенная и бессмысленная тьма, прорвавшаяся в мир в 2016 году, к декабрю 2025 сгустилась, воплотилась, вербализует свои цели и смысл. А то, что в 2016 году ощущалось как жуткое, но все-таки приключение, в 2025-м уже настоящая война, в которой вчерашним детям, увы, приходится биться по-настоящему.

И, наконец, двенадцать лучших фильмов 2025 года, которые нельзя пропустить.

"Письмо Давиду", режиссер Том Шоваль (Израиль)

Для израильского кинематографа это был непростой год – бойкоты нашей и без того небольшой киноиндустрии разрастались, западные студии отказывались от сотрудничества, фестивали явно или не очень старались обойти израильских представителей стороной, чтобы не вызвать раздражения у "прогрессивной общественности". Тем ценнее появление фильма "Письмо Давиду", премьера которого состоялась на Берлинале в феврале, не просто напомнило заблудившемуся европейскому зрителю о драме израильских заложников, но "оживило" их, превратило их истории во что-то большее, чем портреты с надписью Kidnapped. С этого фильма для меня начался в 2025 году фестивальный сезон в буквальном смысле этого слова – едва прилетев на Берлинале, я посмотрела именно его. И он и остался для меня главной картиной года. Не только потому, что фильм этот о самом главном – наших заложниках. Но и потому, что снимая документальное кино на очень болезненную, очень политически заряженную тему, Том Шоваль сумел сделать его художественно сложным, увлекательным, заставляющим смеяться и плакать одновременно, полным горя, отчаяния и огромной любви. И сегодня, когда герои картины – братья Давид и Ариэль Кунио – вернулись в Израиль, режиссер, как и обещал, снимает вместе с ними новый финал картины.

"Звук падения", режиссер Маша Шилински (Германия)

Это уже второй год подряд, когда для меня самым ярким киновпечатлением года становится фильм из Германии. В 2024 году это была лента "Умирание" – сложно устроенная семейная драма Маттиаса Гласнера, а в этом – завораживающий "Звук падения" Маши Шилински. С премьеры в Каннах этой картиной восхищаются киноманы, но почти не замечают в прокате. А между тем фильм Маши Шилински – абсолютная сенсация, которую так и хочется определить как "настоящее произведение искусства" при всей размытости этого набора слов. "Звук падения" – история нескольких поколений одной семьи глазами девочек, девушек, женщин. Поначалу вообще сложно разобраться, что здесь происходит, какой на дворе век, да и что это за двор и дом вообще, в котором живые и мертвые как будто живут в одном времени/пространстве, хоть и в декорациях разных исторических эпох. В "Звуке падения" сплелись все жанры – и мистика, и реализм, и снова мистика, которая не мистика совсем, а пелена повседневности. "Звук падения" это абсолютно новый киноязык и уникальная операторская работа, поднимающая рамки операторского искусства до высот живописи. И завораживающая история, растянутая в веках и сжавшаяся в пружину в полифонической симфонии Маши Шилински.

"Умри, моя любовь", режиссер Линн Рэмси (США)

Еще одна "женская" лента 2025 года, который вообще можно назвать прорывным для женщин-режиссеров. "Умри, моя любовь" мог бы стать хитом уходящего года, ведь главные роли в нем сыграли Роберт Паттинсон и Дженнифер Лоуренс. Но Рэмси сняла неудобную драму на очень неудобную тему, о которой в кино говорить не принято, и вообще неловко и неприятно, потому что в обществе существует негласный закон: беременность, роды и младенцы – обязательное счастье, а те, кто его не ценит, совершенно своего счастья не понимают, и надо бы им объяснить. "Умри, моя любовь" радикализирует тему – сначала героиня Дженнифер Лоуренс просто мается от тоски, оставшись дома с младенцем в одиночестве. Потом начинает мучиться сексуальными фантазиями. Потом… да это и неважно. Сюжет в картине Рэмси вторичен. Первично ощущение густой безнадежной воронки депрессии, в которую затягивает молодую, полную сил женщину, оставшуюся один на один с этим своим обязательным и таким желанным для многих счастьем. "Умри, моя любовь", пожалуй, самый атмосферный фильм года. Просто атмосфера эта не внешняя, а внутренняя. Рэмси словно проникает с камерой внутрь отчаяния своей героини, и, как гинекологическим зеркалом, высвечивает всю изнанку ее состояния. Для Лоуренс и Паттинсона эта картина – невероятная удача, которой часто приходится незаслуженно долго ждать героям, начавшим свою карьеру с жанрового кино. Фильм Рэмси дал возможность обоим актерам окончательно выбраться из пеленок подростковых франшиз, которые сделали их популярными, на большую драматическую сцену. И сделали они это восхитительно. Кстати, продюсер этой ленты – Мартин Скорсезе. О котором мы в нашем рейтинге тоже поговорим.

"Если бы у меня были ноги, я бы его пнула", режиссер Мэри Бронштейн (США)

Еще одна очень женская лента, в которой постановщица, как и Линн Рэмси, чуть стесняясь, а оттого примешивая немного как бы мистики, касается табуированной темы женского бытования. Главная героиня картины – психотерапевт Линда (сильнейшая роль Роуз Бирн), хоть и не мать-одиночка, но глава семьи в основном отсутствует, оставляя жену наедине с маленькой дочкой, у которой расстройство пищевого поведения. Девочку целиком мы весь фильм не видим. Слышим только ее голос, слезы, капризы, доводящие Линду до исступления. Исступление – пожалуй, главное слово, которым можно описать состояние и героини, и этого фильма. Мечась между работой, ребенком, страхом за ребенка и желанием все-таки и жить тоже, Линда, кажется, теряет даже те крохи привязанности к мужу и дочери, которые у нее были. Эмоции рвутся из нее во все возможные стороны, заставляя совершать, казалось бы, совершенно дурацкие поступки. Просто потому, что если бы у нее были ноги/силы/возможность, она бы его пнула. И этот он совсем не только муж.

"Президентский пирог", режиссер Хасан Хади (Ирак)

Кажется, это первый фильм из Ирака, который я видела. И, кажется, это самое художественно яркое впечатление года. Лайме девять. Она живет с бабушкой в, казалось бы, далекой от войны и политических потрясений деревушке, в соломенной хижине на берегу реки. В школу или в гости к соседям Лайма и бабушка добираются на каноэ. Каждая хижина по вечерам превращается в сказочный домик хоббита. Фонарики отражаются в воде, которая уютно перешептывается с камышами. Над этим сказочным миром веет дух диктатора Саддама Хусейна и летают американские самолеты. И потому Лайме придется покинуть свой сказочный мир и отправиться на поиски продуктов – в школе к юбилею Хусейна ей поручили испечь пирог, но ни яиц, ни муки, ни сахара у Лаймы и бабушки нет. "Президентский пирог" удивительное по силе художественной образности и высказывания повествование обо всех сегодняшних триггерах сразу: ребенок в тени диктатуры, войны и общей социальной озверелости. И о невозможности сказки, потому что взрослые обязательно разрушат ее своей подлой жестокостью.

"Девочка-левша", режиссер Цзоу Ши-Чин (Тайвань)

И снова женское кино, наполненное парадоксами, иронией и драмой. Мать и две дочери (ершистый подросток и очаровательная малышка лет шести) перебираются в город после развода, чтобы начать жить заново. Мать открывает киоск лапши на местном рынке, девчонки болтаются поблизости. Старшая злится и заводит дурацкий роман с женатым, младшая открывает для себя возможности получить то, что никогда не купит мама, – таскает из ближайших магазинчиков яркие заколки и прочую мишуру. Достаточно сказать, что продюсером картины выступил маэстро иронической драмы о маленьком человеке Шон Бейкер. "Девочка-левша" – очаровательное, уморительно смешное и отчаянно грустное кино.

"Исчезновение Йозефа Менгеле", режиссер Кирилл Серебренников (Франция, Мексика, Германия)

Первый фильм Кирилла Серебренникова, который не взяли в конкурс Каннского кинофестиваля. Показали во внеконкурсной программе. В кулуарах шептались, что во всем виноват Израиль – мол, опять эти евреи с их Холокостом. Не думаю, что причина именно в этом, хотя в сочетании с тем, что и "Да" израильтянина Надава Лапида оставили за скобками конкурса Канн, может, есть в этом доля правды. "Исчезновение Йозефа Менгеле" – история долгих десятилетий, которые "Ангел смерти из Освенцима" провел, скрываясь в Латинской Америке после войны. Серебренников не просто экранизирует одноименную книгу Оливье Геза, он оживляет на экране монстра такого уровня гнилостности и бесчеловечности, что никакие демогоргоны из "Очень странных дел" не выдержат конкуренции. И при этом монстра без копыт и рогов – просто "одного из нас", обычного человечишку, который гниет изнутри страхом возмездия, яростью и неудовлетворенностью амбиций. Это уже вторая роль немецкого актера Августа Диля в картине режиссера-россиянина (первой была, напомню, роль Воланда в экранизации романа Михаила Булгакова "Мастер и Маргарита" Михаила Локшина), которая раскрывает его невероятный актерский талант. И, пожалуй, это самая сильная киноработа Кирилла Серебренникова, вершина его исследований человека, полностью сдавшегося темному началу внутри.

"Годовщина", режиссер Ян Комаса (США)

Пожалуй, самый недооцененный и незамеченный фильм 2025 года. Польский режиссер Ян Комаса (его "Тело Христово" номинировалось на премию "Оскар" в 2020 году) берется за тему, о которой, казалось бы, уже многое сказано и в литературе, и в кино. Но если в большинстве таких историй фашизм – это где-то там, за границами нашего безопасного пространства, и является он в виде мерзких, жестоких, уродливых в своей оголтелости дядек, то Комаса безжалостно развенчивает этот утешительный миф.

Очаровательная Лиз (Фиби Дайневор) – новая девушка сына профессорши университета Эллен, которая преподает политические науки. Красивый дом, дружная, любящая семья отмечает годовщину брака Эллен и Пола. Лиз невероятно хороша собой и, кажется, не глупа.

Позже Эллен вспомнит, что Лиз – ее бывшая студентка, чей диплом напугал ее радикальными идеями, подрывающими основы демократии. "Ой, оставь. Она была молода, наверняка все это уже забылось. Не надо портить такой чудесный вечер", – отмахивается Пол от жены. А Лиз, между тем, дарит будущей свекрови свою книгу "Перемены" – тот самый диплом, напугавший Эллен. Книга быстро набирает популярность, флаг США теряет звезды штатов, Лиз с мужем уже заседают где-то в правительстве, старшая дочь Эллен и Пола в бегах, средняя в депрессии, младшая с бойфрендом задумывают восстание. На семейных обедах при обязательном присутствии Лиз и Джоша не удается уже даже спокойно разрезать именинный торт. Комаса не дает зрителю возможности отвлечься, не развлекает его страшными массовыми сценами или политическими ралли. Все действие фильма происходит в уютном когда-то доме Эллен и Пола. Весь ужас и разрушение приносит не фашиствующий туповатый молодчик с бицепсами, а тоненькая, очаровательная, умная Лиз. "Годовщина" самый незаметный и самый важный фильм года. Особенно для нас в Израиле, где слово "демократия" все чаще вызывает язвительные раздраженные ухмылки. Это не немцы в нацистской форме где-то там, в далекие годы Холокоста, сегодня кричат о приоритете национальной идеи над человеческим. Это к нам, в нашу маленькую семью, в наш уютный дом пробирается изящная Лиз.

"Мистер Скорсезе", режиссер Ребекка Миллер (США)

"Мистер Скорсезе" не фильм, а сериал, да еще и документальный. Но для тех, кто любит кино, этот сериал – главный подарок уходящего года. Пять серий откровенного разговора с Мартином Скорсезе, который впервые дал такое большое, откровенное интервью. Это не просто разговор – это портрет Америки, Голливуда, кинематографа. Это драмы и одержимости великого мастера, исповедь о бездонном одиночестве и безусловной верности призванию. Ребекке Миллер удалось не просто уговорить Скорсезе дать интервью, но еще и преподать урок идеальной беседы, в которой собеседник раскрывается полностью, а труд интервьюера как будто не виден вовсе. А для студентов киношкол это и вовсе бесценный материал о том, как и из чего кино рождается и зачем его вообще снимать.

"Тихий друг", режиссер Ильдико Эньеди (Германия, Франция, Венгрия)

И еще один фильм женщины-режиссера. Ильдико Эньеди – венгерская постановщица, лауреат Берлинале 2017 года, мастер негромкого проникновенного кино. "Тихий друг" рифмуется сразу с несколькими картинами в моем списке лучших фильмов года. Это и "Звук падения" с его смешением веков и одиночеств, и "Мистер Скорсезе" с его рассказом о верности призванию, и даже "Умри, моя любовь" о выламывании из шаблона женского места в общественном пространстве. При этом "Тихий друг" – самый тихий и вдумчивый фильм года (если не последних нескольких лет), не шумный, не крикливый, с долгими планами, всматриванием в шелестение ветвей деревьев, вдумчивое созерцание капель дождя по листве. Собственно, главный герой картины вообще не человек, а дерево – двухсотлетнее дерево гинкго, которое растет на территории кампуса старинного университета в городе Марбург в Германии. Гинкго равнодушна к проходящим мимо столетиям. И лишь ученому, который застрял в Марбурге из-за пандемии, удается выяснить, как она одинока. Да почти так же, как и люди, которые силятся вырваться кто из социальных предрассудков, кто из карантинного одиночества, а кто из обычной тоски где-то там рядом, в тени ее раскидистой кроны.

"Голубая луна", режиссер Ричард Линклейтер (США)

Ричард Линклейтер в этом году выступил с премьерой сразу двух фильмов – "Голубая луна" о поэте-песеннике Лоренце Харте и "Новая волна" о съемках фильма Жана-Люка Годара "На последнем дыхании". Оба сняты с огромной любовью к героям, но если в "Новой волне" эта любовь сыграла с Линклейтером злую шутку, и получился невнятный синефильский плакат, больше похожий на китайскую елочную игрушку, то "Голубая луна" – самый короткий, самый смешной и самый трогательный фильм года. Лоренц Харт – знаменитый поэт-песенник, автор того самого хита "Blue Moon", который вынесен в заголовок фильма. Линклейтер на сегодня, кажется, единственный режиссер, которому удалось разместить действие своего фильма в одной локации, и при этом не дать зрителю заскучать ни на минуту. От услуг Харта отказываются из-за постоянных запоев, а его Дульсинея им совсем не увлечена. Драма отверженного поэта разворачивается в баре, где Харт мучается ревностью и обидой, потому что его бывший соавтор, композитор Ричард Роджерс (Эндрю Скотт) представил блистательный мюзикл "Оклахома!", над которым работал не с ним. Собственно, в монологах страдающего поэта, в его искрометном юморе, в его горьких попытках заиграть, заболтать свою боль и проходят полтора часа фильма Линклейтера. Виртуозно сыгранная Итаном Хоуком роль, почти театральная композиция, блистательные монологи и немного бродвейского лоска – "Голубая луна" легкое, но не легкомысленное кино, которое дает возможность ненадолго отвлечься от паршивой реальности за окном.

"Сны поездов", режиссер Клинт Бентли (США)

Еще одно невероятно поэтичное киноповествование, в котором оживает одноименная книга Дениса Джонсона "Сны поездов". Фильм, правда, совсем другой – Бентли намеренно убирает из сценария магический реализм, которым Джонсон проверяет и как будто объясняет судьбу своего героя. Очистив сюжет от этой очаровательной, но при этом утешительной магии, Бентли оставляет зрителя один на один с героем – который и появился как будто из ниоткуда и канул совсем в никуда, прожив незаметную для мира, не выдающуюся жизнь, в которой была одна большая любовь, одно огромное горе, много тяжелой работы и бездонная тоска. "Сны поездов" делает то, чего не удается "Аватару" при всех его спецэффектах, – настолько полное, почти трансовое погружение внутрь мира фильма, что, кажется, будто чувствуешь запах хвои и смолы, ощущаешь, как тяжело ложится в руку топор, как удушлив дым лесного пожара, как поседевшая от ужаса земля скрипит под ногами пеплом. И хотя в этом году было много других громких фильмов, ни один из них, пожалуй, мне не хочется пересматривать снова и снова.

И, наконец, объясню, почему в мой список не вошли два фильма, которые неизменно попадают в рейтинги лучших фильмов года моих коллег, – "Простая случайность" Джафара Панахи и "Битва за битвой" Пола Томаса Андерсона. Никаких хитроумных объяснений, впрочем, не будет. Обе ленты – безусловно профессионально и интересно сделаны, обе (каждая по своему) яркое и вызывающее споры высказывание, в общем обе получились, конечно же. "Золотая пальмовая ветвь" Джафару Панахи справедливо выдана по совокупности заслуг, он действительно один из выдающихся кинематографистов сегодняшнего дня. Вероятный "Оскар" "Битве за битвой" тоже будет вполне заслуженным. Но помимо профессиональной оценки, в любой рейтинг закрадывается личное восприятие. И ни один из этих фильмов мне лично не показался ни важным, ни прорывным с точки зрения кинематографа. Общегуманистический пафос Панахи в "Простой случайности" для меня прозвучал как опасное соглашательство. А "Битве за битвой" при всем его лихачестве не хватило тарантиновской свободы, чтобы стать по-настоящему отважным и незабываемым.