Геннадий Хазанов: "Шутка – вещь довольно опасная". Интервью накануне гастролей в Израиле

В середине ноября в Израиль – в рамках своего юбилейного турне – приедет народный артист России, руководитель Театра Эстрады, Геннадий Хазанов с трехчасовой программой "Я вспоминаю...", являющейся его бенефисом. У этой программы один автор текстов, режиссер и исполнитель – сам Хазанов. В преддверии гастролей Геннадий Хазанов согласился ответить на несколько вопросов корреспондента NEWSru.co.il.

- Приобрести билеты на бенефис Геннадия Хазанова

Геннадий Викторович, вы неоднократно выступали перед русскоязычной публикой разных стран. Существует какое-либо различие между эмигрантской аудиторией в Израиле и, например, Германии?

Есть разница между теми, кто живет в Израиле, и теми, кто живет в Австралии, Германии, Америке. У меня ощущение, что в Израиль люди переехали, а не эмигрировали. С моей точки зрения – это большая разница, хотя многим моя формулировка покажется странной. Но русские израильтяне, они ведь уехали туда, где находятся корни их сегодняшней жизни. Если судить по внешней атрибутике – всюду одно и то же. Но в Израиле – это не эмиграция, это переезд.

Вам никогда не хотелось уехать из России?

Мне кажется, я выиграл счастливый билет. Жизнь моя, во всяком случае, по ее внешним признакам, состоялась. Поэтому в решении "уезжать – не уезжать" у меня всегда срабатывали какие-то рациональные мотивы. При всех бедах России... Я всегда ощущал некие обязательства перед той землей, на которой я родился и которая дала мне возможность – может быть, не "благодаря", а все-таки "вопреки" – самореализоваться. Но с 1994 года у меня в Израиле есть личное жилье, которое построила моя жена, так что вот уже без малого 15 лет я приезжаю в Израиль, как в свой второй дом.

В прошлом году, в интервью одному из каналов израильского телевидения, вы сказали: "Я – еврей, я не имею права говорить окружающим, чем несовершенны русские люди". И добавили: "Не надо заниматься чужой судьбой". Вы действительно так считаете?

Да. Когда в Советском Союзе существовала советская общность, то так называемая национальная идентификация происходила исключительно на уровне процентных норм. Ею интересовались в местах, где присутствие евреев было не очень желательным, где их появление объяснялось вынужденной необходимостью. Когда-то у Горина, в его пьесе "Поминальная молитва", была замечательная фраза: "Не еврейское это дело – красным знаменем размахивать".

Как же тогда быть с Райкиным, Жванецким, Карцевым?

Это большая проблема. Это всегда рождало раздражение в русофильски настроенной части населения. Россия – глубоко недемократическое государство. Демократия для России – это вещь довольно сложная и зачастую спорная. Попытки построить западную демократию с национальной толерантностью в России должны, к великому сожалению, опираться на силовые "подпорки". В человеке, живущем в России, порой происходит очень непростой процесс, когда он начинает искать объяснения своей неустроенности в этой жизни. В результате выясняется, что "евреи устраиваются лучше" или "грузины устраиваются лучше", или другие инородцы. (Хотя грузины как раз инородцами не являются, но они – просто "другие"). Мне представляется некорректным это занятие – прописывание рецептов для счастья России. Этим должны заниматься только русские люди. Если они хотят давать рецепты. Можно описывать свою жизнь, наблюдения... Но если в этих наблюдениях присутствует русофобская составляющая – это некорректно. Это точно так же, как если бы русский человек приехал в Израиль и стал говорить о том, какие евреи ужасные.

Но одно дело – гость, и другое – человек, живущий в России, разделяющий ее судьбу...

Я говорю о том "гипотетическом" русском, который, живя в Израиле, ругал бы евреев.

Но тогда получается, что русские могут шутить только про русских, евреи – про евреев, таджики – про таджиков...

Желательно, чтобы это было так, потому что шутка – вещь довольно опасная. Если она выходит за границы корректности, то становится оскорблением. А иногда даже безобидная шутка воспринимается частью людей как оскорбление. Я сталкивался с этим в Израиле. Я хорошо помню реакцию израильской публики на спектакль "Поминальная молитва" (Речь идет о спектакле театра "Ленком" по пьесе Григория Горина, написанной по мотивам произведений Шолом-Алейхема. – Прим.ред.). Я знаю, что этот спектакль имел огромное количество недоброжелателей в Израиле.

Однажды в программе Бермана и Жандарева "На ночь глядя...", выходящей на Первом канале российского телевидения, вы назвали себя "еврейским Лужковым". Как вы относитесь к отставке мэра Москвы?

Мне очень интересно – почему этим занимаются израильские средства массовой информации? Понимаете, я не могу себе представить, чтобы кто-нибудь из российских журналистов позвонил в Израиль и спросил: "Что вы думаете по поводу отставки мэра города Беэр-Шевы?"

Но вы же сами говорите, что в Израиле живут люди не эмигрировавшие, а "переехавшие". Именно поэтому российские темы столь близки и интересны русским израильтянам.

Вы хотите знать мое личное отношение? Я проработал с Юрием Михайловичем 18 лет, ничего плохого от Юрия Михайловича никогда не видел, всегда ощущал его посильную поддержку. Как я могу относиться к человеку, с помощью которого я 13 лет назад стал художественным руководителем московского Театра Эстрады?

Несколько лет назад вы сказали, что в нынешней России новый Райкин появиться не может. С чем это связано?

Это связано с тем, что жизнь изменилась. Творчество Райкина было одним из редких узких коридорчиков разрешенной оппозиции. На сегодняшний день удельный вес этого жанра почти равен нулю. Райкина нет в живых 23 года. Пришли другие реалии. Научно-техническая революция абсолютно девальвировала значимость так называемого сатирического начала.

Причисляете ли вы себя к сатирикам?

Я закончил этим заниматься в начале 90-х годов. Однако инерция мышления так сильна, что до сих пор на мне висит этот штамп. Я давно занимаюсь профессией, я по профессии – актер.

То есть, в вашей новой программе, которую вы привозите в Израиль, нет ничего "сатирического"?

Почему же? Мой взгляд и мироощущение базируются на том, что мир несовершенен и петь ему "осанну" как-то глупо. Поэтому я попадаю в разряд тех, кого называют сатириками.

Геннадий Викторович, ваша программа называется "Я вспоминаю...". Вы испытываете ностальгию по прошлому?

Я испытываю ностальгию по прожитой жизни.

Беседовала Елена Берсон