"Варшавская мелодия" в Тель-Авиве: о границах внутри нас и невозможной любви

В театре "Маленький", недавно обретшим новый дом и зал на 49 зрителей, 12 февраля пройдет долгожданная премьера спектакля по классической пьесе Леонида Зорина "Варшавская мелодия". Ольга Черномыс побывала на репетиции и поговорила с режиссером Михаилом Теплицким о том, что он увидел в знакомой истории несчастливой любви вернувшегося с войны юноши и польской певицы, и чем эта постановка отличается от других.

Приобрести билеты на спектакль "Варшавская мелодия"

Название "Варшавская мелодия" я помню из детства, это был хит в конце шестидесятых - начале семидесятых. В Ленинграде в ней много лет блистала Алиса Фрейндлих, в Москве Юлия Борисова с Михаилом Ульяновым. Действие пьесы начинается в 1947 году, заканчивается в 1967-м. Все это – история, давно прошедшая. И вдруг я обнаруживаю, что именно эта пьеса сегодня идет в нескольких театрах в России – в Малом драматическом, на Малой Бронной, и киевском в театре Леси Украинки, еще где-то, в ней играют нынешние звезды Даниил Страхов, Данила Козловский, Юлия Пересильд. И вот теперь – в театре "Маленький" ваша версия. Объясните, почему и вы решили взяться за "Варшавскую мелодию"? За пьесу, которая тогда воспринималась как история про железный занавес и про то, как он ломает судьбы.

Ясно, что пьесу Леонид Генрихович Зорин написал о том, как государство раздавливает человека, и он сам говорил об этом. Но, как это часто бывает у талантливых людей, в произведении оказалось больше, чем одна тема. Иначе - если бы это было только про железный занавес – эта пьеса уже бы умерла. А она жива, вы абсолютно правы. И меня эта история трогает: мне кажется, что железный занавес продолжает жить в нас. Вот в Советском Союзе люди выпивали, жили на маленькую зарплату, но у них всегда было оправдание несчастной жизни - это ужасное государство. Наше поколение встретило перестройку рано, я был на первом курсе института. Всё, совок закончился, у нас уже не было оправданий собственной несостоятельности, трусости. И если читать эту пьесу в этом смысле, она гораздо беспощаднее. Проблема внутри нас, а не во внешних обстоятельствах.

Вы отделили пьесу от идеологической составляющей и сделали историю об отношениях?

Да, просто о людях. О границах, которые в тебе, а не снаружи. Ты не смог сделать нечто важное не потому, что тебе запрещали, а просто в тебе чего-то не хватило.

Я наблюдала за репетицией и думала: а что помешало им остаться вместе? Ну не продлили ей визу, но ведь это преодолимо. Ведь вы еще и перенесли действие из Москвы в Тель-Авив, и начинается все не в 1947-м, а в 1992 году. Железного занавеса нет, страна другая.

Конечно, наши герои могли бы преодолеть препятствия, как это делали многие другие. Но ведь их разделило не это. И если начать вспоминать, то подобное происходит часто, почти каждый может вспомнить - истории, когда вроде бы случилась любовь, но не смогли преодолеть границы, которые все равно существуют. Я помню 1995 год, эйфорию по поводу Евросоюза. Я тогда работал в театре в Дюссельдорфе, и казалось, что вот, мы уже вместе, европейская семья… Прошло 25 лет и что теперь? Brexit и создание новых границ. Потому что границы внутри нас – этнические, религиозные, моральные. Про эти внутренние препоны и рассказывает наш спектакль.

В пьесе Зорина очень важным мне кажется тот факт, что герой – фронтовик, его военное прошлое контрастирует с его нерешительностью в мирное время.

И наш герой тоже фронтовик, он говорит о семи годах службы, он участвовал в первой Ливанской войне Поэтому действие начинается в 1992 году. В этом смысле пьеса изменилась минимально. Актер, исполняющий эту роль, Ори Леванон – тоже воевал. Форма, которую он надевает на сцене – это его личная форма.

Сильно ли изменен текст?

Минимально изменен, просто адаптирован. Сохранено главное: встречаются фронтовик и полячка, которая приехала учиться музыке. Кстати, это вполне реальные события, я знаю людей, которые приезжали в Израиль учиться в Академию музыки и танца имени Рубина. Мало того, вся история о том, что ее семья спасала евреев в Польше, здесь имеет продолжение. В изначальном тексте сказано, что отец Гели учился библеистике в католическом университете в Люблине, поэтому он знал "древнееврейский язык" (в СССР ведь не говорили "иврит", в пьесе все немножко зашифровано). И ясно, что эта семья очень религиозна с одной стороны, они католики, но с другой стороны - юдофилы. Поэтому история спасения евреев звучит очень естественно, просто вместо самой героини все происходит с ее мамой. И я знаю таких поляков, для которых отсутствие евреев в Польше – это отсутствие части их истории.

А кто, кстати, автор перевода пьесы на иврит?

Автором первого перевода была Нина Соломоновна Михоэлс и она же поставила пьесу, а через четыре года я играл в "Варшавской мелодии", будучи студентом третьего курса Школы театрального искусства Бен-Цви в Рамат-Гане. Это была первая моя большая роль. Моей партнершей была очень ныне известная актриса и режиссер Сара фон Шварце, человек потрясающей истории, немецкая баронесса, семья которой приняла иудаизм.

Я тогда был всего полгода в стране и это была моя первая роль на иврите. Так что я очень хорошо понимаю сейчас Наташу Гантман (она играет у нас Гелену), которая хоть и шесть лет в стране, но по семейным обстоятельствам провела это время вне ивритской среды. Она потрясающей работоспособности и таланта человек, это ее третий у нас спектакль, и она сейчас просто выгрызает иврит. Ведь одно дело знать слова, а другое - произносить их в спектакле. Автор нового перевода - Сиван Бескин.

Я смотрела спектакль и думала вот о чем. Как правило, эту пьесу ставят вокруг женщины, актриса- на первом плане. Вот играла Фрейндлих, с разными партнерами…

Алиса Фрейндлих для меня вообще вне конкуренции. Она гениальная, в ней есть что-то непостижимое, и в этой роли тоже. А больше всего меня зацепил их дуэт с Солоницыным. Он там мужчина - не мужик, не мужчинка, а вот такой настоящий.

Герой в исполнении Ори Леванон тоже настоящий, за ним очень интересно наблюдать, и во многом это его история. Расскажите про Ори, где вы его нашли?

Ори Леванон в "Маленьком" уже пять лет. В нашем театре есть три актера из театральной школы Софи Москович, к сожалению, уже покойной. Это была интересная школа, ее выпускники умеют мыслить вне рамок, она их этому научила. Они часто становятся – то, что я очень ценю - соавторами роли. Ори из интересной семьи, его дедушка, знаменитый Нехемия Леванон, родом из СССР, был одним из основателей кибуца Кфар-Блюм на севере Израиля, стоял у истоков создания Бюро по связям "Натив". Ори по происхождению и по сути - человек земли, настоящий киббуцник. Эта пьеса ему очень подходит – и даже к виноделию Ори имеет отношение, а по тексту ведь Виктор, герой, изучает вина.

Надо сказать, когда в последней сцене герой его рассказывает, что он теперь профессор, начинаешь улыбаться, а потом думаешь, что ну да, израильский профессор виноделия, какой он еще может быть. Вообще, за героем Ори очень интересно наблюдать, он действительно настоящий. Но совершенно понятно, что разница между героями непреодолима.

Да, я считаю, что на самом деле они очень разные изначально. Их трагедия в том, что они встретились и увидели другую жизнь. Он увидел, что бывают женщины, не такие, как Варда или Нурит в его киббуце. И его это потрясает. А она дергается поначалу из-за его грубоватости, излишней физической силы, ведь она прошла свою жизнь, боится жлобства, напора. И вдруг она видит, что он при всей своей силе, по-израильски нежный человек. Но, несмотря ни что, они два разных мира. Меня по-человечески очень греет эта история невозможной любви.

Благословение на постановку в такой редакции у вас получено от автора?

Да, мы встречались с Леонидом Генриховичем Зориным, он поддержал меня. Вообще, он в свои 95 лет чувствует себя прекрасно, пишет книги.

Немногие знают, что именно Зорин - автор бессмертных"Покровских ворот". Удивительно, как обе пьесы до сих пор свежо воспринимаются.

Для меня "Покровские ворота" – особенная вещь. Леонид Генрихович, как и я, родом из Баку, и мы выяснили, были практически соседями. Я очень понимаю этих людей, как он, как мои родители. Всегда говорили: есть такая нация - бакинец, смесь грузина с чемоданом. У них в душе жил абсолютно идеалистический интернационализм - как вера, как правда, как истина. И пьеса Горина о том, что не может быть этих границ, они выдуманы, они неправда. Есть люди, есть части мозаики, которые должны совпасть, а на все остальное наплевать. "Покровские ворота" – это, конечно, про самого Зорина, как он приехал из Баку в Москву. И про меня – как я приехал в свое время из Баку в Ленинград.

Когда вы ставили спектакль, думали ли вы, кого ждете в качестве зрителей?

Да, думал. В Израиле очень возрастная публика в последние годы. Это катастрофа. Молодежь мало ходит в театры. И мы многое делаем для того, что к нам приходили молодые, мы технологически развиваемся. Спектакль, помимо декораций Полины Адамовой и музыки Евгения Левитаса, будет насыщен видеоинсталляциями, над которыми работает отличная команда, и я надеюсь, что это привлечет молодых.

А поймут они – те, кто переписываются круглосуточно из любой точки планеты, эту историю любви, разлуки и встреч один раз в десять лет…

Даже если не поймут, пусть думают, пусть спорят с нами. Лучше споры, чем равнодушие.

По материалам PR-агентства