Спасение заложников в Офакиме 7 октября. Рассказывает офицер полиции Аркадий Шустер

На прошлой неделе наша редакция писала о трагедии в Беэри, где 7 октября террористы удерживали в одном из домов 15 заложников, из которых в итоге выжили только две женщины. Этот случай не комментируют ни полиция, ни ЦАХАЛ. До сих пор официально не известно, что стало причиной гибели 13 из них, в том числе двух детей.

Одновременно с захватом заложников в Беэри произошел еще один захват заложников – в городе Офаким, где террористы 22 часа удерживали супругов Рахель и Давида Эдри в их доме, пока ЯМАМ не уничтожил боевиков и не освободил супругов Эдри. Об этой истории, которая завершилась относительно благополучно, известно гораздо больше, а Рахель Эдри стала в первые недели войны одним из символов героизма израильтян во время нападения 7 октября.

Корреспондент NEWSru.co.il поговорила о том, как проходила операция по освобождению Рахель и Давида Эдри, с начальником оперативного штаба полиции Негева Аркадием Шустером, который взял на себя командование операцией и в течение почти 22 часов вел переговоры с террористами.

Беседовала Алла Гаврилова.

Аркадий, переговорщик – это ваша полицейская специализация?

Не совсем. Я обучен вести переговоры, но в оптимальной ситуации этим занимаются другие люди, которые специализируются конкретно на этом.

Как началось для вас 7 октября?

Спокойно началось. У меня был выходной и я намеревался провести его дома. Но примерно в 6:30 утра меня разбудил звонок одного из офицеров, занимавшихся охраной порядка на фестивале "Нова". Он сказал, что начался ракетный обстрел, и попросил дать ему указания.

На тот момент мы ничего не знали про вторжение. Я приказал ему как можно быстрее эвакуировать с фестиваля людей и спать уже не ложился, потому что нужно было дать указания всем полицейским участкам в Негеве. Через некоторое время я увидел донесения о террористах в Офаким, поехал в свое предыдущее подразделение, ЯСАМ Негева, взял автомат и отправился в Офаким.

Почему именно в Офаким?

Потому что о ситуации в Офаким доложили раньше, чем о ситуации в других городах. Я поехал туда, зная, что там есть террористы и ведутся бои, но даже близко не представляя масштабов происходящего. Въехав в город, я услышал сильную стрельбу и очень удивился. Я был уверен, что речь идет об одном-двух террористах.

Услышав шквал автоматных очередей, я бросил машину и начал передвигаться перебежками. Вскоре я наткнулся на ребят из ЯСАМа и других подразделений, которые вели бои с террористами, занявшими частный двухэтажный дом. Я присоединился к ним и, будучи старшим по званию, взял командование боем на себя.

Вы знали, что в доме захвачены заложники?

В тот момент мы ничего не знали и начали штурм здания. Мы были уже третьей волной, которая пыталась проникнуть в дом. Первым двум это не удалось. Погибли пятеро полицейских, я видел на земле их тела. Мы пытаемся прорваться в дом, идет обмен огнем, из дома бросают несколько гранат и так продолжается до тех пор, пока нам не удается через окно проникнуть на первый этаж дома.

Пока по нам из дома вели огонь, было предложение бросить в окно разрывную гранату, но поскольку всегда существует подозрение, что в доме могут быть гражданские, мы приняли решение этого не делать.

Когда мы проникли в дом, мы сначала услышали голоса на арабском, а потом и голос на иврите: "Будьте осторожны, здесь террористы". Стало ясно, что в доме заложники. На профессиональном жаргоне такая ситуация называется "צבא שמים" или "Ангельское воинство". Это ситуация, когда террористы захватили заложников и существует возможность их освобождения посредством переговоров, штурма или и того, и другого вместе.

Каковы инструкция в такой ситуации?

Если заложникам не пытаются причинить вред, то, согласно инструкции, мы должны занять защитные позиции вокруг дома, отрезать дом для доступа дополнительных террористов и зевак. У нас это не совсем получается, потому что на той же самой улице ведется другая перестрелка с другой группой террористов.

Если же террористы пытаются причинить заложникам вред, инструкция приказывает идти на штурм теми силами, которые есть на данный момент. А если не пытаются, то, как я уже сказал, надо занять оборонительную позицию и ждать ЯМАМ, который специализируется на освобождении заложников.

Что вы предприняли?

Я видел, что с нашими силами шансы на удачный штурм невелики. А увидев первого террориста, утвердился в этой мысли окончательно. Он спустился к нам по внутренней лестнице с гранатой в руке и с вынутой чекой. Перед собой он держал заложницу. Если бы мы попытались выстрелить, он бы уронил гранату и заложница бы погибла.

Это была Рахель?

Да, та самая Рахель. Я предположил, что на втором этаже могут быть еще заложники и террористы. Поэтому, если мы откроем огонь, она погибнет, а остальных заложников расстреляют.

Сколько вас там было?

Пятеро, включая переводчика.

И вы начинаете вести переговоры?

Да. В первые минуты с нами нет переводчика, поэтому я говорю с террористом на иврите и языком жестов. Моя цель в тот момент – успокоить террористов и показать, что мы хотим вести переговоры. Через некоторое время по моей просьбе был вызван офицер, свободно говорящий на арабском, и дело пошло быстрее.

Какие были требования у них, и чего пытались добиться вы?

Всего переговоры длились 22 часа. Основная моя задача заключалась в том, чтобы внушить террористам, что они несут полную ответственность за заложников, и пока заложники целы и ведутся переговоры, террористам ничего не грозит.

Мы, конечно, требовали освободить заложников. Они требовали медикаменты, еду, воду. Рахель нам сказала, что ей необходимо съесть что-то сладкое и принять ее лекарства, поэтому я предложил террористам принести им еду, но с тем условием, чтобы они накормили и заложников.

Как вам удалось их в этом убедить?

Я говорил, что в их интересах, чтобы Рахель не потеряла сознание и чтобы с ней ничего не случилось.

Какие они выдвигали требования?

Открыть им коридор в Газу и отпустить вместе с заложниками. Этого мы допустить, конечно, не могли.

Сколько было террористов?

Пятеро. Очень слаженная ячейка, с хорошим снаряжением, очень дисциплинированная, с четким распределением обязанностей. Они себя вели на уровне неплохого военного подразделения.

Это мы выяснили не сразу, но информация про самих заложников и дом была собрана очень быстро.

Как проходила передача террористам продуктов, медикаментов и воды?

Каждый такой момент – это целая операция. Чтобы передать бутылку воды, нужно войти в комнату, где террористы держат нас и заложников на прицеле. Про гранату я уже говорил. Надо обговорить, как мне зайти в комнату, куда поставить бутылку с водой.

Да, это большой риск и нет никаких гарантий, но это необходимо для создания взаимного доверия и продвижения переговоров.

Мы до последнего момента не теряли надежду, что посредством переговоров можно будет добиться сдачи террористов и освобождения заложников. Это было бы самым идеальным результатом операции. Но так не случилось.

И все время нужно держать в голове мысль, что в любой момент они могут попытаться прорваться через наше кольцо и продолжить убивать гражданских и полицейских, которые находились снаружи. Пятеро вооруженных до зубов террористов – это серьезная огневая мощь, с которой, особенно в первые часы, было бы трудно справиться.

Как ведутся переговоры после того, как вы выполняете требования террористов принести им продукты и воду?

Потом продолжаются так называемые тактические переговры. Мы пытаемся улучшить условия содержания заложников. Нам удается уговорить террористов снять с Рахель и Давида наручники, поскольку речь идет о пожилых и нездоровых людях, которые не могут причинить им вреда, а наручники могут остановить кровообращение.

Вы уже представляете, где находятся заложники и террористы?

Да. Рахель была с одним из них на первом этаже. На лестнице сидел и держал нас под дулом автомата еще один. Трое были наверху с Давидом. Наконец нам все-таки удается убедить террористов позволить Рахель подняться на второй этаж, чтобы лечь отдохнуть.

Почему это так важно?

По нескольким причинам. Основной угрозой я считал террориста с гранатой без чеки. При любом силовом решении граната могла взорваться, и мне было важно, чтобы рядом с ним не было Рахель. Кроме того, нам было нужно, чтобы заложники находились в одном месте. И в оптимальном варианте чтобы они лежали, потому что шансы лежащего человека уцелеть при штурме в несколько сот раз выше, чем у человека сидящего или стоящего.

То есть, вы уже готовились к штурму.

Да.

Как при ситуации с заложниками принимается решение о штурме?

Во-первых, решение такого масштаба не принимается мною, его принимает командир округа, который уже разбил командный пункт в нескольких десятках метров от дома. Как правило, решение о штурме принимается тогда, когда считается, что переговорщик больше не может достичь успеха. Кроме того, должен быть готов к штурму штурмовой отряд. И еще командир округа берет в расчет другие участки боев.

За несколько часов до того, как был отдан приказ о штурме, я доложил командиру округа, что мы достигли максимума на переговорах и я не вижу шансов на освобождение заложников этим способом.

Штурмовало дом подразделение ЯМАМ. Это полицейское спецподразделение, которое специализируется на освобождении заложников. Надо сказать, что даже у этого спецподразделения несколько десятков лет не было таких случаев и даже для них это было своего рода боевое крещение.

Как происходил штурм?

При штурме, помимо пиротехники, часто используются собаки. При этом штурме одна собака и трое бойцов были ранены. Один из них достаточно тяжело, потому что в первую же минуту штурма взорвалась та самая граната, которая была в руках у террориста.

Какую роль при штурме выполняют собаки?

Собака двигается намного быстрее человека. Когда она в прыжке – в нее намного труднее попасть. Помимо этого в тех местах, где мы не хотим рисковать человеческой жизнь, мы предпочитаем сначала запустить собаку.

В тот день погибло немало служебных собак.

Заложники во время штурма были именно там, где вы стремились?

Да. Рахель и Давид, а также еще трое террористов были на втором этаже. Все пятеро террористов были ликвидированы на месте. Заложники не пострадали. Единственная царапина, которая была на Рахель – от когтей собаки.

Насколько вы были убеждены в успехе операции?

Штурм – это всегда риск. Нет никаких гарантий, что это не закончится трагедией, но это необходимый риск.

Операция прошла успешно, в частности, потому, что в какой-то момент к нам присоединилось подразделение, которое специализируется на переговорах, что нам очень помогло. Командование принимало правильные решения, а ЯМАМ действовал героически и четко.

Вообще, если вспомнить все события 7 октября, поразительно, что множество полицейских без всяких приказов сверху схватили оружие, вышли из дома и пошли воевать с террористами. Даже те, кто не был этому обучен. Но каждый сделал максимум. Думаю, таким образом нам удалось предотвратить еще более тяжелую трагедию.