"Ценность каждой минуты". Истории русскоязычных семей, переживших войну с Ираном

Три русскоязычные семьи, которые недавно переехали в Израиль и 13-24 июня пережили обстрелы из Ирана, рассказали корреспондентке Newsru.co.il, как это изменило их жизнь. Одни лишились дома и вещей, другие потеряли близкого человека.

После 12-дневной войны прошло около месяца.

Публикацию подготовила Мария Волох.

"Слава Богу, что мы кота всегда брали в миклат"

Марина и Роман приехали в Израиль из Московской области в 2022 году по программе "Маса". Хотя им всего по 26 лет, они вместе уже 11 лет. Роман работает поваром, Марина – фотограф. Супруги жили в небольшом старом доме в Рамат-Гане, рядом с высоткой, в которую утром 19 июня попала иранская ракета. Во время взрыва они находились в этой высотке.

Я встретилась с ними в отеле Herbert Samuel Opera на первой линии моря в центре Тель-Авива. Это большой и красивый отель со спортзалом и бассейном. Мы беседовали в кафе недалеко от гостиницы. Марина и Роман выглядели уставшими, но были дружелюбны и открыты к разговору.

"19 июня в 7 утра пришло уведомление на телефон, мы как обычно встали с кровати, взяли кота, сумку и пошли в убежище. В нашем доме был миклат, но в нем не было двери, поэтому мы ходили в соседний дом. Обычно спускались на минус третий этаж и сидели на лестнице. Она защищенная. Все было как обычно, мы сели на лестницу, я положила рядом кота. Никакого особенного предчувствия у нас не было. Мы шли с мыслями: "Да блин, задолбали, когда это уже закончится"", – вспоминает Марина.

"Прошло минут пять, раздался взрыв, погас свет, завыла сирена, наш кот попытался сбежать, посыпалась пыль. Я подумал, что сейчас, должно быть, на нас упадет потолок. Через несколько секунд, когда мы поняли, что на нас ничего не упало, я сразу начал снимать все на видео", – рассказывает Роман.

"В лобби этого здания все снесло... Я думаю, что если бы мы были на минус первом этаже, на нас действительно мог упасть потолок. Я испугалась, но как только мы поняли, что живы – отлегло", – добавляет Марина.

Вместе с другими они выбрались из здания через парковку. Откуда-то сверху лилась вода. "Люди кричали, что с парковки надо быстрее выходить. Снаружи уже были службы спасения, но они какое-то время не могли открыть ворота. Мы перелезли через забор. Раненых не видели. Видели, как людей эвакуируют", – говорит Роман.

Соседний дом оказался разбомбленным. "Я говорю: "Марин, смотри, чей-то дом разбомбило", – вспоминает Роман. – Только потом до меня дошло, что это был наш дом. Уцелела ли наша квартира – мы не знали".

Позже супругам позвонили спасатели и попросили прийти в школу недалеко от места событий. Там им выдали одежду, шампуни и корм для кота. В квартиру их тогда не пустили, но спасатели поднялись в нее и сняли видео. По словам Романа, "в коридоре лежала крыша, пройти было невозможно".

Через день им позвонил хозяин квартиры и предложил попробовать съездить за вещами еще раз – вместе. На месте они нашли русскоговорящего спасателя, который зашел в квартиру, позвонил им по видеосвязи и объяснил, что забрать вещи получится только из ванной комнаты. "Забрали какие-то умывалки, вещи из шкафа и все. После этого приходить в квартиру было уже нельзя. Нам дали четко понять, что разбирать ничего не будут, просто все снесут. Там осталось все. Мы сделали опись и посчитали, что только техники там осталось на 70 тысяч шекелей", – вздыхает Роман.

"Только недавно мы купили мне новую хорошую камеру, она стоила 10 тысяч шекелей. И это только одна из камер, также там осталась куча оборудования, свет, несколько плейстейшенов, компьютеры, наличка, украшения, – перечисляет Марина – Мы все это с собой не брали в миклат, потому что в моменте об этом не думаешь. Слава Богу, что кота всегда брали".

Супруги заполнили заявку в налоговую на компенсацию. "Там есть два варианта: ускоренный и обычный, – объясняет Рома. – Ускоренный позволяет получить компенсацию в 30 тысяч шекелей в течение 7 дней. Обычный – это когда ты сам указываешь сумму, ее оценивает эксперт. Максимум, что можно получить – 85 тысяч шекелей. Мы заполнили заявку и где-то через неделю узнали, что наш дом снесли".

"Да, мы были на месте – дома нет", – говорит Марина. "Это очень тяжело было видеть", – добавляет Роман.

Сейчас Марина временно устроилась на работу в магазин одежды: "Я пока не работаю фотографом. Нет оборудования. Буду заново на него копить".

По словам супругов, им оказали очень много помощи: вещи, деньги, психологическая поддержка.

Психологической поддержкой они пока не воспользовались. "Наоборот хочется абстрагироваться от этого, – говорит Роман. – Я задавал себе вопросы: "А почему именно я? Как так вышло?" Но понимаю, что Израиль – маленький, прилететь может куда угодно. Главное, что мы остались живы. Может быть, это шанс начать заново".

Марина кивает. В Израиле действительно может прилететь куда угодно. "Нашего друга с "Масы" Андрея Козлова 7 октября ХАМАС взял в заложники", – добавляет собеседница. Он выжил, 8 июля 2024 года Козлов был освобожден из плена в результате спецоперации ЦАХАЛа.

По словам Марины, война с Ираном негативно сказалась на ее эмоциональном состоянии. "Когда на работе начали разгонять тему войны, у меня была паническая атака. А когда недавно был пуск из Йемена и я услышала сирену, я прямо подскочила, очень испугалась", – делится Марина.

В свою очередь, Роман переживает из-за выплат: "Я тревожник. Переживаю, как бы про нас не забыли".

А вот с котом все отлично. "Мы волновались, что он будет стрессовать, откажется от еды, но нет, все в порядке. Чиллит на огромной кровати в отеле", – говорят ребята.

Об отеле они отзываются сдержанно. "У нас довольно стандартный отель. Ни чая, ни кофе, ни халатов", – говорит Роман. "Питание трехразовое. Завтрак – шведский стол, в обед привозят контейнеры с, например, рисом или картошкой и мясом. Ужин – либо шведский стол, либо контейнеры. Питание в отелях зависит от арии", – рассказывает Марина.

"Еще каждый день, к 10 утра к нам приезжают представители государства и очень сильно помогают. Недавно привозили печеньки, которые испекли детишки из кибуцев. На прошлой неделе привозили мороженое, можно было брать сколько захочешь", – говорит Роман.

По словам супругов, они считают себя патриотами Израиля и, несмотря на постоянные уговоры родственников, никуда уезжать не собираются. Роман добавляет, что пока не ощущает себя в полной мере израильтянином из-за языкового барьера, но стремится к этому.

За политикой супруги особо не следят. Израиль поддерживают, правительству скорее доверяют. "Зная, как Израиль настрадался за годы своего существования, ты все равно так или иначе переходишь на его сторону и тебе хочется верить, что мы делаем правое дело", – говорит Роман.

По словам супругов, случившееся не изменило их отношение к жизни, но еще больше сплотило их семью.

Роман и Марина прожили в отеле до середины июля, после чего сняли квартиру в Тель-Авиве вместе со своими друзьями. Государство помогло им с арендой. Осенью они планируют пройти по "Пути Сантьяго" в Европе, отдохнуть, выдохнуть и вернуться к привычной жизни.

"Мы все равно хотели сменить квартиру"

15 июня квартира молодой семьи блогеров Черничкиных была разрушена взрывной волной от иранской ракеты, которая попала в многоквартирный дом в Бат-Яме. Я встретилась с ними в отеле Leonardo Boutique в деловом районе Тель-Авива Рамат а-Хаяль. На момент разговора они жили в этой гостинице.

Черничкины приехали в Израиль из Беларуси три года назад, чтобы "заработать денег" и "пожить на море". Они не репатрианты и находятся в стране по "синей бумаге". В Израиле у них родился сын Добрыня, сейчас ему 2,5 года. Владимиру 30 лет, он работает на складе стройматериалов, Алине – 28, в прошлом она – профессиональная спортсменка, а сейчас сидит дома с ребенком.

Владимир и Алина активно ведут соцсети, в которых рассказывают о жизни в Израиле. У них десятки тысяч подписчиков в TikTok и Instagram. Видео Черничкиных набирают порой сотни тысяч просмотров. В основном, их подписчики – русскоязычная израильтяне. После начала войны с Ираном аудитория увеличилась вдвое, просмотры взлетели.

В момент падения ракеты Черничкины были в миклате. "Мы сидели в подвале, все стихло и люди начали постепенно выходить, хотя уведомление еще не приходило. Мы тоже начали подниматься по лестнице, – вспоминает Владимир. – И тут удар. Звук был непередаваемый, как в компьютерных играх или в фильмах. Люди закричали, под ногами затряслась земля и нас откинуло взрывной волной. Двери повылетали, в один миг погас весь свет, посыпались осколки. Первое, что я подумал: "Руки на месте?. Да, на месте"".

"Я боялась открывать глаза, – рассказывает Алина. – Думала, а вдруг в моих попало? А вдруг вокруг трупы? И Вовы не было слышно. А потом он говорит: "Алина, у тебя конечности на месте?" Я испугалась, подумала, что у него что-то оторвало. А он просто проверял. Начали малого щупать, проверили руки, голову – все нормально".

Чуть отойдя от шока, они включили фонарик. "Люди вокруг были как зомби – все в пыли, кто-то в крови. У соседки все руки были изрезаны. Она не успела спрятаться и ее порезало стеклом", – рассказывает Владимир.

Добрыня заплакал, но быстро успокоился. В течение нескольких минут на место событий приехали машины скорой помощи, пожарные, полиция. "Добрыня ими сразу заинтересовался", – говорит Алина.

На следующий день Черничкины переехали в отель. Сначала переночевали у друзей, потом получили направление в центре помощи пострадавшим на базе одной из школ в Бат-Яме. Там же работали психологи и волонтеры.

"Мэрия Бат-Яма нам предоставила карточки, на которые мы можем купить еду и одежду. Разные волонтерские организации тоже помогли, малому игрушек надавали. В этом плане все отлично. Что до компенсации за вещи – это проблематично, поскольку мы не граждане. Но мы это дело передали знакомому адвокату", – рассказывает Алина.

Владимир успел сходить в квартиру: "Там потолок почти обвалился. Я быстро собрал вещи и ушел оттуда, там небезопасно находиться, дом под снос. Вещей много осталось: кровать, диван, гриль, полки. Но хозяин запретил за ними возвращаться после расторжения договора аренды".

Номер, в котором живут Черничкины, светлый и минималистичный, с большой спальней и ванной комнатой. А еще удивительно чистый – и не скажешь, что здесь живет двухлетний ребенок. Отель – стеклянно-бетонная коробка среди офисных зданий. Небольшой, но с современным дизайном. Ресторан просторный, с белыми скатертями.

Пока Владимир на работе, Алина с сыном завтракают, гуляют и занимаются оформлением документов. "После прогулки идем в тяжелый бой – на 9 этаж, там сидят представители разных ведомств: ирия, МВД, Битуах леуми. Очереди большие, иногда приходится стоять по 2 часа. Бывали случаи, когда люди не выдерживали и становились агрессивными", – говорит Алина.

По ее словам, в отеле кормят нормально. "А главное – больше не приходится готовить и мыть посуду", – радуется Алина. "Правда утром и в обед мяса нет. Макароны без мяса… Такое себе", – вздыхает Владимир.

Алина рассказала, что после взрыва Добрыня стал "психованным". "Ракета, смена квартиры, то, что постоянно надо стоять в очередях – ему это тяжело дается и действует на психику. Я ему даю смотреть мультики в очередях, но он из-за это становится еще более нервным. Здесь в отеле работают русскоговорящие детские психологи, мы к ним ходили. Они дали простые, но рабочие советы. Психиатры, кстати, тоже приезжали. Назначали препараты тем, кому совсем тяжело".

На вопрос, изменилась ли после случившегося их картина мира, оба отвечают отрицательно.

"Я как будто не осознал до конца произошедшее. Но вообще, даже рад, что пережил это и остался жив, цел. Это крутой опыт. У нас вообще яркая жизнь", – говорит Владимир.

"Мозг блокирует воспоминания. Кажется, как будто мы фильм посмотрели и сейчас рассказываем о нем. Если погружаться в детали, все вспоминать, то становится жутко. Но с ребенком нельзя раскисать. Раскисну я – раскиснет и он. К тому же, мы давно хотели сменить квартиру, но было лень заниматься поисками. А тут вот, пожалуйста", – смеется Алина.

По ее словам, большинство обитателей отеля выглядят счастливыми: "В первые дни у всех был шок и переживание. А теперь все счастливы, что не умерли. Тусуются, прыгают, выпивают".

На вопрос о поддержке Израиля в войне Владимир отвечает так: "Я никакую страну не поддерживаю. К тому же это не моя страна. К любой войне я отношусь плохо, потому что страдают обычные люди".

Следующим летом Черничкины собираются возвращаться в Беларусь. "Мы изначально ехали сюда с расчетом вернуться, у нас же нет корней. Я здесь поработал и купил в Минске квартиру, надо сделать в ней ремонт", – говорит Владимир. "И повидать родителей, они еще ни разу не видели Добрыню", – добавляет Алина.

"Война была фоном, на котором разворачивалась внутренняя трагедия семьи"

Инесса Васильева живет в Хайфе вместе с мужем. Они репатриировались в Израиль в декабре 2023 года – вместе с пожилой мамой в глубокой деменции. Их младшая дочь переехала за полтора года до них, сейчас она живет в Иерусалиме. Старшая тоже какое-то время пожила в Израиле, но перебралась на Балканы.

Переезд в Израиль был давней мечтой Инессы. "Больше тридцати лет назад, в 24 года, я впервые оказалась в стране, вдохнула горячий воздух и поняла, что очень хочу здесь жить. Об этом многие говорят, возможно какие-то гены включаются".

Инесса – преподаватель английского языка, в Израиле у нее своя онлайн-школа. Еще она занимается карьерным консультированием, коучингом, интересуется психологией. Волонтерит и участвует в гражданских инициативах. Спустя полгода после приезда Инесса выступала в Кнессете с инициативой по теме образования.

Она начала учить иврит еще в России, так как в Израиле у нее живут родственники, которые не говорят на русском языке. "Как только приехали, я сразу пошла в ульпан. За полгода от алеф плюс дошла до уровня гимель. Но говорю я пока не очень. Хотя когда другого варианта нет, все слова вспоминаются", – рассказывает Инесса. Чтобы практиковать иврит, она устроилась на работу в отель. Но вскоре оттуда пришлось уйти – состояние мамы ухудшилось.

"Маме 85 лет. Когда мы сюда приехали, она нас уже не узнавала. Но за полтора года в Израиле она посвежела, начала ходить. В России она долгое время сидела без воздуха, а здесь мы сняли квартиру с садиком. Она много времени была на воздухе, и ей стало лучше", – говорит Инесса.

Все изменилось с началом войны с Ираном. "Мама боялась сирен, звуков. Упала, сломала шейку бедра, потом больницы, новые лекарства. Она не могла есть, глотать. Мне сказали, что ей осталось от 3 дней до 3 недель. Поэтому война для нас была фоном, на котором разворачивалась внутренняя трагедия семьи", – говорит моя собеседница.

Инесса не стала отправлять маму в дом престарелых. Во время обстрелов они с мужем уносили ее в миклат. "У нас дома нет мамада, но до миклата нам идти буквально 30 секунд. Когда было много опасных моментов по ночам, мы просто брали и стелили матрасы в миклате, устраивали маме уголочек. Мама не понимала, что происходит. Мы старались вести себя с ней, как с ребенком. Как будто это все игра. Но звуки ее очень сильно тревожили. И это резко ухудшило ее состояние", – говорит Инесса.

Она рассказала, что это уже пятый человек в их семье, за кем они с мужем ухаживали. "Папа тоже долгое время был у нас на руках. Мы понимаем, что мы бы столкнулись с ее болезнью в любом случае, где бы мы ни были – здесь или в России. Это часть жизни, которую надо пройти", – говорит Инесса.

Во время обстрелов она часто проверяла, дышит ли мама, трогала ее руку, пыталась накормить. "Это все заняло такое большое количество энергии, что тревоги из-за войны не осталось. Этот внутренний удар сместил фокус".

Несмотря на все испытания, Инесса производит впечатление устойчивого и жизнерадостного человека. В разгар войны они мужем умудрились сходить на день рождения к другу из ульпана, Инесса была в красивом белом платье. После обстрелов супруги съездили на экскурсию.

"Я стараюсь жить сегодняшним днем и мне кажется, что раз нас в эту точку привела судьба, значит это зачем-то нужно. Я наслаждаюсь этой жизнью и ещё больше ей наслаждаюсь после войны. Потому что ценность каждой минуты ощущается тогда, когда понимаешь, что следующей минуты может не быть", – говорит моя собеседница. По ее словам, она чувствует огромную поддержку своей семьи.

После войны Инесса решила пройти обследование – врачи обнаружили онкологию. "Можно было бы переживать по этому поводу, но я рада, что это нашлось. У нас так рассуждает вся семья", – говорит она. По ее словам, многое зависит от внутреннего фокуса: "Своими мыслями мы можем зайти в абсолютно темную реальность. А можем, при всей окружающей темноте, быть в свете".

При этом она позволяет себе горевать: "Если я горюю, то я горюю – рыдаю, лежу, свернувшись в комочек. Я даю себе время проживать эти чувства, а потом благодарю их, опускаю и делаю выводы на будущее. Я уважаю эти чувства, но долго в них быть – разрушительно".

Инесса не планирует возвращаться в Россию. "Я очень люблю израильскую землю, песни, историю. Я очень много чувствую праздников. Это не знание, а именно чувствование. Мы гуляем, купаемся в море. Мне тут хорошо".

По ее словам, они с мужем не типичные представители "тыквенной" алии. "Мы не воспринимали Израиль как перевалочный пункт. Решение уехать мы приняли еще до войны в Украине. Поэтому у нас не было завышенных ожиданий и, соответственно, нет разочарований".

Инесса старается следить за израильской политикой, но говорит, что "совершенно в ней не разбирается". Она не поддерживает ни одну из партий и не доверяет правительству, но считает себя патриотом Израиля. "Патриотизм никак не связан с правительством", – подчеркивает Инесса.

"Мне так нравятся здесь люди. Мне очень хочется, чтобы эта страна выстояла и была. И чтобы здесь жили эти люди", – говорит моя собеседница.

Через несколько дней после нашего разговора Инесса сообщила на своей страничке в Facebook, что ее мама умерла. Вскоре после этого у Инессы был день рождения. "Хотелось свернуться калачиком и не двигаться, но мы поехали в национальный парк Тель-Дан на Голанах. Это дало силы", – говорит Инесса.