"Мы – не фейк. Мы в черном. Нас видно насквозь". Интервью с депутатом Яаковом Ашером
Ультраортодоксальная община оказалась в эпицентре общественной дискуссии в период эпидемии коронавируса. Многие обвиняют харедим в несоблюдении карантинных норм. Ультраортодоксы отвергают обобщенные обвинения и утверждают, что речь идет о подстрекательстве.
Депутат Кнессета Яаков Ашер ("Яадут а-Тора") возглавлял в парламенте 23-го созыва комиссию по законодательству. В интервью NEWSru.co.il он объясняет мотивы поведения ультраортодоксов, отвечает на нападки и крайне резко критикует Авигдора Либермана.
Беседовал политический обозреватель Габи Вольфсон.
Господин Ашер, в ходе этой предвыборной кампании, вы – я имею в виду ультраортодоксальную общину – стали отдельной темой предвыборной кампании. Многие голосуют из чувства возмущения тем, как вели себя некоторые ультраортодоксы в период эпидемии. Вы будете говорить о подстрекательстве, об очернительстве. Но я хочу спросить – какова ваша ответственность за эту ситуацию?
Нет сомнений в том, что в каждом коллективе есть люди, совершающие ошибки. Но проблема, главная проблема, в плохом знании друг друга. Например, люди, которые репатриировались из бывшего СССР, хуже знакомы с миром ультраортодоксальной общины, и знакомство идет медленнее, чем у тех, кто родился здесь, рос, сталкивался с людьми в черных кипах. Но дело не только в недостаточной информированности светского общества об обществе ультраортодоксальном. Дело еще и в том, что есть те, кто стремятся представить все в черном цвете, надеть людям очки, которые искажают реальность. Вы упомянули подстрекательство. Да, я говорю и о нем. Наиболее популярным методом, который используют против нас разные партии, это изобразить нас угрозой. Я говорю не только об НДИ, но поскольку обращаюсь сейчас к русскоязычным израильтянам, да, должен сказать и об этой партии. Есть конфликты, никто с этим не спорит, мы живем в очень неоднородном обществе. Но вместо того, чтобы искать способ разрешения конфликта, есть те, кто представляют все как противостояние, поражение в котором несет угрозу. И когда так подаются события пожилому человеку, который приехал в Израиль, скажем десять лет назад, он делает соответствующие выводы.
Давайте не будет говорить в целом, а сфокусируемся на коронавирусе. Это не секрет, и это не выдумка СМИ, что определенные круги ультраортодоксального общества не выполняли распоряжения минздрава. Это не секрет, что даже в мэйнстримных кругах ультраортодоксов все было очень неоднозначно. Можно вспомнить ультиматум раввина Каневски: мол, если не будет договоренности об открытии школ, мы откроем их самостоятельно. Можно вспомнить, то что видели все – открытые школы в Бней Браке.
Закрытые школы в Бней Браке вы видели?
Конечно, видел.
Каких было больше?
Дело не в этом. В других местах открытых школ вообще не было.
Я вам объясню. Это техническое объяснение, но оно важно. Система просвещения в Израиле находится под контролем министерства просвещения, которое ее финансирует. Директор той или иной школы не может принять самостоятельное решение об открытии школы. Это касается светских школ. Ультраортодоксальные школы, которые лишь частично финансируются министерством просвещения и называются "независимыми", могут действовать самостоятельно.
Какая связь?
Секунду. Я объясняю вам как это устроено. Если бы все школы в Израиле были частными, очень может быть, что такую же картину вы бы видели и в других сегментах. Нарушения были всюду. У нас это проявлялось в нескольких аспектах, и в первую очередь, в образовании. Да, для нас образование это одна из высших ценностей. Тот самый раввин Каневски, имя которого вы упомянули, просил разрешения дать возможность учиться во дворах, маленькими группами. Государство ему этого не разрешило.
Но почему раввину Каневски и тем, кого он представляет, положены особые привилегии? Почему для него должны разрабатываться особые правила, которые не действуют в региональном совете Биньямин, где я живу?
Извините, раввин Каневски просил для всех. У него нет проблемы, чтобы получили все. Но глава вашего регионального совета – это "раввин Каневски" этого совета. Пусть идет и просит для вас того же, чего просил раввин Каневски для ультраортодоксов. Не просили. Раввин несет ответственность за харедим.
Иными словами, вы хотите сказать, что раввин Каневски просил то, что другие должны были просить.
Именно так. Но требовать стали только сейчас. Только сейчас заговорили о том, что, прежде всего образование, а потом все остальное. О чем говорили раньше? Благодаря чему Ифат Шаша-Битон получила такую популярность и столько мандатов в опросах? Она не говорила о школах. Она говорила о тренажерных залах, о бассейнах. Пришел раввин Каневски и сказал простую вещь: при всем уважении к take away, при всем уважении к тренажерным залам, есть одна вещь, которая важнее всего. И в нашей среде это видно особенно ярко. Прежде всего, детям необходимы рамки учебного заведения. Без рамок дети теряются, мы теряем детей. Но у нас есть еще один мотив: вера в важность изучения Торы. Мы верим в это, что поделать. Верим. В России, в Литве, в Польше люди жертвовали жизнью во имя этого, так как верили, и мы верим, что Тора защищает еврейский народ.
Нельзя учить Тору с детьми дома во время карантина? Нельзя заниматься по "зуму", как занимались мои дети?
Мы не избалованные люди. Мы не просили take away, мы не просили ничего. Но нельзя сравнивать обучение в школах с обучением по "зуму", тем более что во многих ультраортодоксальных домах нет "зума". Но даже оставим это. Моя семья считается семьей с небольшим числом детей. У меня их семь. Все уже большие, у меня десять внуков. Представьте себе семью, где семь-восемь детей. Как можно учиться дома?
Но вы понимаете чувства людей, дети которых сидят дома и видят, как дети ультраортодоксальных семей ходят в школу? Это не научная фантастика, это не выдумка, не художественный фильм. Это реальность, которую мы видели изо дня в день.
Кто вам мешал бороться вместе с нами? Мы ни от кого не получали поддержки. Ни Либерман, ни Лапид, ни Гидеон Саар не говорили – "Да, раввин Каневски прав, надо открыть школы для всех". Если бы вы спросили раввина Каневски, требует ли он открытия школ только для харедим, ответ был бы: конечно, нет. Для всех. Да, раввин Каневски отвечает за ультраортодоксальные школы, он руководит всей системой школ.
То есть, вы утверждаете, что вообще ничего не надо было закрывать?
Я этого не утверждаю. Иногда бывают ситуации, когда нет выбора. И в период первых карантинов не было проблем в ультраортодоксальном секторе.
Были, конечно.
Секунду. Не было. Во время первого карантина и даже в начале второго нарушений почти не было. Мы вели переговоры. Раввин Каневски умолял разрешить преподавание во дворах и в парках. Муниципалитет Бней Брака готов был предоставить все свои здания для того, чтобы открыть там маленькие классы. Я говорил об этом на заседаниях комиссии, но государство не согласилось. Если бы все – ультраортодоксы, светские, религиозные сионисты пришли вместе и сказали бы, что образование – это самое важное, то ситуация была бы иной.
Возможно этого не произошло, потому что светские израильтяне сказали, что самое главное – это здоровье.
Не в этом дело. Мы что, по вашему мнению, сознательно пренебрегаем здоровьем?
Этот вопрос я вам задаю.
Конечно, нет. Но есть порядок приоритетов. Я хочу вам напомнить, что в тот период открывались торговые точки, открывались рестораны. А школы – нет. Только сейчас, в том числе благодаря раввину Каневски, изменился порядок приоритетов: все поняли, что сначала школы, а потом все остальное. А что касается нарушений – они были везде. Наш народ, и все это знают, последнее, что можно сказать о нем, что он дисциплинирован. Мы сабры. У нас все просто: "будет хорошо, обойдется", немного трюков, немного комбинаций. В период строгого карантина я ехал по утрам в Кнессет и видел тысячи автомобилей на дорогах. Все эти люди – служащие жизнеобеспечивающих структур? Все работают в сфере обеспечения безопасности? Мы же знаем, что нет. Нарушения распоряжений были, но они были во всех секторах общества, и я не думаю, что у нас больше. У нас это просто сильнее бросается в глаза.
В таком случае, как вы объясняете разницу в уровне заражаемости в Модиин Илите и в Тель-Авиве, в Бней Браке и в Гиват Шмуэле?
Расскажу вам историю. Когда я был мэром Бней Брака, началась очередная операция в Газе, уже не помню какая. Командующим службы тыла был тогда Яир Голан. Было опасение ракетных обстрелов центра страны. Тогда мы сидели и готовили специальный план для защиты ультраортодоксального населения. Правда звучит ужасно? Опять харедим получают больше других. А знаете почему это было сделано?
Почему?
Армия оценивает вероятное число жертв при ракетном обстреле по радиусу действия в случае попадания ракеты. Так вот, в Гиват Шмуэле это было 200 человек. А сколько в Бней Браке?
400?
Около 1000. Больше чем в четыре раза.
Вы говорите о плотности населения.
Я говорю о двойном показателе плотности. Это и плотность населения. Средняя семья в Бней Браке – шесть-семь человек. Но это и плотность города. Бней Брак один из самых маленьких городов в Израиле по показателю территории на одного человека. Вы же знаете математику, вы наверняка основные предметы в школе изучали. Когда ракета попадает в точку, где плотность населения такая, как в Бней Браке, масштаб поражения в четыре раза больше.
Иными словами, виновата плотность населения.
Во-первых, несомненно. Когда вы, возвращаетесь с работы, и, не дай Бог, чувствуете те или иные признаки заболевания, что вы делаете прежде всего? Правильно, самоизолируетесь. А жена и дети остаются на главной площади дома. Вы же понимаете, что в доме, где живут 7-8 человек, это невозможно. Поэтому мы и требовали в начале эпидемии, чтобы заразившихся вывозили. До тех пор, пока уже не было такой возможности, так как заразившихся было слишком много.
И не было сотрудничества со стороны жителей.
Потом уже не было. Мы почти принуждали людей делать это. То есть, когда есть семья из 7-8, а то и 9 человек, то достаточно одного заразившегося – и всё. Мы видели это в последнее время, когда появился "британский штамм". Главная его особенность – это скорость заражения. Он распространяется стремительно.
Иными словами, вы утверждаете, что речь не идет об отказе соблюдать правила.
Нет. Речь идет об объективных причинах. Добавьте к этому неготовность выполнять распоряжения. 10%, 20%, скажем 25%.
Откуда это? От враждебности к государству? От недоверия?
Нет. Поймите то, что все ультраортодоксы выглядят почти одинаково и отличить может только тот, кто знаком с "материалом", не означает, что мы все одинаковые. Есть радикальные группы – те, кто живут в Меа Шеарим, те, кто относятся к "Иерусалимскому крылу". Они приходят митинговать возле моего дома, так как я, по их мнению, недостаточно ультраортодокс. Знаете, я дружу с Авигдором Либерманом двадцать лет. Он умный парень, мы друг друга хорошо знаем, даже на идиш иногда разговариваем. Но есть одна вещь, которую мне трудно ему простить. Он фотографирует демонстрации, зная, что речь идет о демонстрациях против Гафни, против меня, против других и публикует с целью запугивания: "Вот, посмотрите на правительство с Гафни, с Лицманом, с Дери".
Нападение на полицейских в центре Бней Брака – это не была демонстрация против Гафни. Это было нападение на представителей власти. Вы наверняка помните этот вечер.
Конечно, я помню этот вечер. Могу даже прислать вам видео, где зафиксировано: сколько минут прошло с момента события до того, как я опубликовал осуждение. Да, этот случай был вопиющим. Но уже в своем осуждении я обратился к полицейским и просил их не устраивать демонстраций и показных акций возмездия, а искать виновных. Виновных ищут не при помощи шумовых гранат и ЯСАМа. Просматривают камеры, допрашивают подозреваемых. Вместо этого, полицейские, которые были возмущены до крайности, решили отыграться на всем Бней Браке. Какой это возымело эффект? Прямо противоположный. Почему? Потому что до тех пор 95% жителей Бней Брака осуждали нападение на полицейских. А потом, когда Бней Брак стал похож на Газу, общественное мнение начало меняться.
Вы снова сводите все к экстремистским группировкам.
Да, потому что именно они устроили демонстрацию в Бней Браке, в ходе которой полицейский выстрелил в воздух, что привело потом к поджогу автобуса и так далее. Знаете по какому поводу была демонстрация? По поводу закрытия школы в Ашдоде. Они живут тем, что постоянно пытаются устроить провокации и разжечь огонь. А затем приходит Либерман и его пресс-секретарь, Лапид и его пресс-секретарь, Ганц и его пресс-секретарь и делают copy-paste. Накладывают фотографии на совсем иную историю, хотя отлично знают, что речь идет об "Иерусалимском крыле", отлично знают, что это крыло является меньшинством в ультраортодоксальной среде, отлично знают, что это крыло против депутатов от ультраортодоксальных партий, отлично знают, что они не берут денег у государства. А потом приходите вы и говорите мне: "Эй, что вы творите?" А я вам отвечаю, что ни меня , ни моих детей, ни моих близких в этих местах не было. Когда мы хотели провести демонстрацию против призыва, то организовали митинг с участием миллиона человек. Ни одного инцидента не было. Были молитвы, песни, плач. Мы не менее нормативная группа населения, чем любая другая. Но всем же нужны эффекты. Поэтому идут в Меа Шеарим, смотрят на то, что там происходит, и говорят: "Ультраортодоксы!" Но Меа Шеарим – это "Нетурей Карта". Годами это их вотчина. Они не признают государство, у многих нет израильского гражданства. Они с нами воюют.
Вы уже получили прививку от коронавируса?
Нет.
Почему?
Потому что я переболел.
Ковидом?
Да. Я заразился за несколько дней до того, как Биби получил первую прививку. Сразу после этого он позвонил мне, поинтересовался здоровьем и сказал: "Я так понимаю, что ты нашел способ избежать укола".
Если бы не болезнь, вы бы привились?
Конечно. Вся моя семья привита. Это даже не обсуждалось. Мои родители, которым больше 90 лет, привились.
Как вы объясняете, что процент привившихся в ультраортодоксальной среде ниже, чем в среднем по Израилю?
Во-первых, я объясняю это большим числом переболевших. Кроме этого, я полагаю, но проверить это можно будет путем серологической проверки, есть много тех, кто переболел и даже не пошел проверяться. Я знаю многих в Бней Браке, кто почувствовал симптомы, закрылся дома, самизолировался, а проверяться не пошел. Мне такой подход не нравится, но он весьма распространен, причем не только в Бней Браке. Еще один параметр – осознание важности прививок. Оно тоже пришло не сразу. Хотя наши раввины Каневски и Эдельштейн с самого начала выступали за прививки. И я хочу сказать, что в последнюю неделю есть резкий рост числа прививающихся в ультраортодоксальной среде. Кстати, нельзя забывать еще один фактор:у нас очень много беременных женщин. И по поводу вакцинации в первом триместре по-прежнему есть разногласия. Многие женщины предпочитают дождаться 20-й недели.
Вы даете убедительные ответы…
Это не ответы, это реальность.
Хорошо, скажем иначе. Вы показываете иную реальность, чем та, с которой знакомы многие. Но вы понимаете не хуже меня, насколько углубилась пропасть между ультраортодоксальным и светским населением за время эпидемии. Пандемия закончится, а пропасть останется.
Да, но это не должно быть так.
Вы не совершали ошибки? Все начинается и заканчивается тем, что люди просто не знают друг друга? Мне кажется, что вы упрощаете.
Я в самом начале разговора сказал, что мы допускали ошибки. Но не было решений со стороны тех, кто действительно может что-то решать, действовать вопреки распоряжениям. Послушайте, у меня есть десять внуков. Мальчики и девочки. Никто из них не учился ни на один день больше, чем ваши дети. Ни на один день. Причем, когда мы говорим о мальчиках, это особенно важно, так как изучению Торы мальчиками придается у нас особое значение. Девочки учат гораздо больше различных дисциплин. Девочки учат почти полную школьную программу общеобразовательных предметов.
Почему мальчики этого не делают, раввин Ашер?
Сколько у вас есть времени и места для моего ответа?
Сколько пожелаете. Я серьезно.
Высшая ценность для нас это изучение Торы. Наиболее эффективно этот процесс идет у детей и юношей. Да, мы формируем сознание наших детей таким образом, что главное – изучение Торы. Дети учат основные предметы: иврит, грамматику, математику. Остальное, поверьте моему опыту и опыту многих людей, с которыми я знаком, можно добрать потом. Когда я говорю об изучении Торы, я не имею в виду чтение Псалмов, как думают многие. Они изучают Талмуд. Глубоко, основательно. Это шлифует мозг не хуже десяти предметов, с которыми вы знакомы. Есть трактаты, изучение которых дает человеку представление о геометрии, математике. Трактат Эрувин оформляет в мозгу человека представления о геометрии лучше любого учебника. Кстати, мы об этом слышим и из тех колледжей, куда молодые ребята идут учиться. Всюду говорят, что, когда приходят харедим, они схватывают все очень быстро. Но да, изучение Торы для нас это ценностный вопрос. Это не продиктовано вопросами удобства или желанием паразитировать. Если бы мы были паразитами, то вы бы не видели столько ультраортодоксов – добровольцев в ЗАКА и в МАДА, вы бы не видели постоянного роста числа работающих харедим. Мы все это делаем не потому, что нас заставляют, а потому, что есть процессы, которые идут. Дайте им продолжаться естественным путем.
И как быть с призывом? Эта проблема когда-нибудь решится? Вы в "Дегель а-Тора" были готовы на большую гибкость и готовность к компромиссам, чем "Агудат Исраэль". Почему до сих пор нет закона?
Прежде всего, различия между нами и "Агудат Исраэль" минимальны. Это скорее вопросы технической реализации закона. Мы просто чуть более прагматичны.
Об этом я и говорю.
Но мне важно сказать вам о принципе. Может быть такой закон, может быть сякой закон. Фактов, которые продиктованы жизнью, он не отменит. Факты эти заключаются в том, что нельзя обязать людей, не считаясь с их желанием, делать то, для чего в первую очередь необходима мотивация. Мы хотим предоставить возможность тем, кто действительно посвящает всю свою жизнь изучению Торы, делать это.
По вашей оценке, каков процент от общего числа ультраортодоксов относятся к этой группе "гениев Торы"?
Это не обязательно гении. Это люди, которые в возрасте старше 25-26 лет продолжают учиться. Таких сегодня 50– 55%. Я говорю, разумеется, о мужчинах.
То есть, более половины мужчин-ультраортодоксов…
Давайте скажем: половина.
Хорошо, половина. Итак половина мужчин ультраортодоксов не будут призываться в ЦАХАЛ и на альтернативную службу, и не будут работать, а только учить Тору?
Да, только может быть по вечерам он будет добровольцем в МАДА, а у другого может быть дома по вечерам работает склад помощи нуждающимся. В конце концов, нужно называть вещи своими именами: силой ничего нельзя добиться. Извините, но я вновь должен вернуться к Либерману.
Пожалуйста.
Я хочу сказать вот что. Сейчас он говорит: ультраортодоксы, ультраортодоксы. Вы наверняка помните, как он говорил про призыв арабов и ультраортодоксов. Что он сделал для того, чтобы призвать арабов? Ничего. Ровным счетом ничего.
Давайте поговорим о политике.
Пожалуйста.
Вы идете на выборы, однозначно поддерживая Нетаниягу. Однако 24 марта, на следующий день после выборов, может выясниться, что коалиции у премьер-министра опять нет. Готовы ли вы взвесить другие возможности?
Это вопрос, который не задают политику, тем более перед выборами.
Почему?
Потому что мы находимся на определенном направлении. Причем уже довольно давно. "Ликуд" и вообще правый лагерь, к которому кстати, относился раньше Либерман, это люди, с которыми мы заключили союз. Это не католическая свадьба, но союз. Вы спрашиваете меня: что будет если "Ликуд" обвалится до 15 мандатов...
Нет-нет, я спрашиваю вас совсем не об этом.
Мы идем с "Ликудом" и с его лидером. После выборов мы посмотрим на цифры и, если должны будем взвесить создавшееся положение, обдумать его, то, поверьте, сумеем проанализировать и приспособиться к меняющейся ситуации. Обдумаем, спросим тех, кого должны спросить, и примем решение.
Может ли быть ситуация, при которой вы окажетесь в правительстве во главе с Яиром Лапидом?
Это вопрос из области научной фантастики.
Почему?
Потому что этого не будет.
Вы так уверены, что Нетаниягу получит 61 мандат?
Прежде всего, да. Но кроме этого, обратите внимание, насколько все перемешалось. Либерман готов сидеть в одной коалиции с Тамар Зандберг, Исауи Фрейджем и Ницаном Горовицем.
Именно поэтому я и спрашиваю, будете ли вы готовы находиться в коалиции с Яиром Лапидом.
Мы по-прежнему считаем, что должны быть вместе с "Ликудом".
И все-таки я попытаюсь получить ответ. Если эти выборы не приведут к какому-либо однозначному результату и нависнет угроза пятых выборов, готовы ли вы будете обратиться к вашим духовным лидерам и просить разрешения на выход из блока Нетаниягу? От ваших активистов я уже слышал, что бетон, которым вы скреплены с Нетаниягу, далеко не такой прочный как раньше.
Об этом нас спрашивали все предвыборные кампании. Мы до сих пор остаемся там, где были раньше. Если произойдут изменения или картина сложится так, как вы говорите, конечно, мы спросим.
Есть кто-то, с кем вы не готовы быть в коалиции?
Мы ни на кого не накладываем вето. Только на тех, кто накладывает вето на нас.
Кто накладывает на вас вето?
Вы прекрасно знаете кто. Либерман.
Иногда мне кажется, что между вами есть некое соглашение. Вы атакуете его, он атакует вас, и вы все получаете дополнительные голоса.
Подписанного соглашения нет. Но я хочу сказать, что он сильно перегнул палку. Его избиратели – это люди, которые помнят бабушек и дедушек, которые выглядели как мы. А сейчас они слышат, что люди, которые выглядят как их бабушки и дедушки – паразиты и тому подобное. Он не говорит про "Эзер ми-Цион", про банк доноров спинного мозга, про добровольцев, про тех, для кого нет разницы, кто откуда приехал и кто как выглядит. Он не говорит про раввина Фирера (создатель некоммерческой организации по оказанию помощи больным "Эзра ле-Марпе", удостоенный в 2013 году высшей гражданской награды Израиля – Президентской медали – прим.ред.). Он только разжигает вражду.
Вы здороваетесь в коридорах Кнессета?
Да, здороваемся. Мы друзья уже много лет, можем болтать на идиш. Но я очень сердит на него. Он делает нелегитимными меня, моих детей, моих родителей. А он таким не был. В нем не было ненависти к ультраортодоксам.
Так в чем дело?
Политика. Предвыборные кампании. Он хочет только одного – выкинуть Нетаниягу. Я вам гарантирую, что если завтра Нетаниягу исчезнет из политики, Либерман войдет с нами в коалицию. Причем легко. Но сейчас для того, чтобы выкинуть Нетаниягу, ему нужны голоса. Для того, чтобы получить голоса, он атакует нас. Он порождает ненависть к нам, чтобы породить ненависть к Нетаниягу. И не выбирает средств. А это уже нелегитимно. Он подстрекает. А раньше он таким не был.
Когда это изменилось?
Я помню, когда первый раз сказал ему об этом. Вы помните, когда были выборы мэра Иерусалима?
В ноябре 2018-го.
Правильно. И был второй круг. Сейчас уже ни для кого не секрет, что Ивет поддерживал Моше Леона вместе с нами. На следующий день после того, как Леон стал мэром, Ивет вышел из правительства и фактически обрушил его. Может через день, не помню. Я встретил его в Кнессете и сказал ему на идиш, что он поступил недостойно. (Моше Леон был избран мэром Иерусалима 13 ноября 2018 года. Авигдор Либерман объявил о выходе из правительства 14 ноября 2018 года – прим. ред.)
Но поспорьте не с ним лично, а с тем, что он говорит. А говорит он, что когда премьер-министр Биньямин Нетаниягу приходит к раввину Каневски и просит его не открывать школы, это означает, что реальным главой правительства Израиля является раввин Каневски.
Вы знаете сколько раз Ивет был у раввина Каневски? У раввина Штеймана? У других раввинов? Ицхак Рабин не был у раввина Шаха? Перес не был у раввина Штеймана? Кто из лидеров не был у раввина Овадии Йосефа? Приходят поговорить, приходят спросить, приходят выслушать.
Приходят попросить разрешение не открывать школы...
Какое разрешение? Вы действительно думаете, что это так работает? Что мы на базаре? Что Нетаниягу дает бюджеты, а за это получает согласие раввина Каневски на закрытие школ? Это же чушь. Он пришел, чтобы описать раввину всю серьезность положения. В ответ ему было сказано, что все понятно, но надо найти решение. Решение найдено не было. Скажите, чем депутат Кнессета Рам Шефа, который отказывался голосовать за карантинные распоряжения до тех пор, пока не откроют 5-9 классы, лучше, чем раввин Каневски? Почему то, что легитимно для Рама Шефы, нелегитимно для раввина Каневски? Причем здесь-то все зависело от ротации. Я сказал тогда Ганцу: "Если бы вам пообещали ротацию, то вы бы проголосовали за все, что Нетаниягу попросил бы, потому что вас коронавирус не интересует. Только политика". Вы думаете, что Ганц случайно так себя ведет в последний месяц? Где он был все время до того? Он не протестовал ни против одного карантина, ни против одного ограничения. Сейчас он стал "борцом". Всё фейк. Мы – не фейк. Мы в черном. Нас видно насквозь и издалека.